Квинканкс. Том 1

Внезапно нас ослепил яркий свет, послышался плач Сьюки. Свет поблек, и я разглядел, что это кто-то держит в поднятой руке потайной фонарь.

Едва я начал приходить в себя, как привидение с пугающей фамильярностью меня окликнуло:

— Мастер Мелламфи?

Судя по голосу, это был пожилой джентльмен, я разглядел пронзительные черные глаза под нависшими бровями.

— Да, — ответил я с легкой дрожью; Сьюки в ужасе что-то бормотала.

— Я добирался сюда из самого Лондона, чтобы увидеться с вашей матушкой, — произнес джентльмен. Он был в черной шляпе с широкими полями, заслонявшей лицо, в черном рединготе, с черной же тростью. — Вам ведь известен кое-кто из лондонских жителей, правда?

— Да-да, — ободрившись, отвечал я.

— В самом деле? И кого же вы там знаете?

— Не разговаривайте с ним, мастер Джонни, — внезапно вмешалась Сьюки.

— Не будь такой глупой и невежливой, Сьюки, — отозвался я.

Незнакомец повернулся к ней и очень мягко произнес:

— Я посоветовал бы вам, юная особа, молчать, пока вас не спросят.

— Вы не дядя Марти, — предположил я, — потому что дядя Марти болен.

— Совершенно верно. Я не дядя Марти. Угадывайте дальше.

— Пожалуйста, ни слова больше, мастер Джонни, — взмолилась Сьюки, дергая меня за рукав, — меня уволят за то, что я ослушалась распоряжений вашей матушки.

— Тогда вы, наверное, мистер Сансью. — Я стряхнул с себя руку Сьюки.

— Нет, — проворно отозвался незнакомец, словно бы довольный моим неправильным ответом, и сунул руку в карман редингота. — Видите ли, — продолжил он, — вы меня не знаете, хотя я вас знаю. Но в награду за старания вот вам полсоверена.

Я взял и стал восхищенно рассматривать маленькую блестящую монетку, лежавшую у меня в руке вполне весомым грузом. Золото. Я впервые такую видел, потому что монеты в соверен и полсоверена ввели в обращение всего лишь года два назад.

— А взамен, — продолжал джентльмен, — проводите меня к дому вашей матушки.

— Не знаю, позволено нам это или нет, — проговорила Сьюки.

— Послушайте, юная особа, взгляните-ка вот на что. — Джентльмен еще что-то вынул из кармана. — Найдется и для вас полсоверена, если будете вести себя разумно.

Он вытянул раскрытую ладонь, на которой блестела в свете фонаря монета.

— Нет, не возьму, — мотнула головой Сьюки. — Не стану я брать деньги у привидения.

— Не будь дурочкой, Сьюки. Это не призрак твоего отца, а живой джентльмен.

— А может, призрак он такой и есть: думаешь, что видишь призрака, даже если это не призрак.

Она несла сущую бессмыслицу, и мне было стыдно перед таким солидным джентльменом за ее глупость.

— Не обращайте на нее внимания, — сказал я. — Я покажу вам дорогу.

Он меня поблагодарил, и мы отправились в путь. Однако когда мы покинули кладбище и молча двинулись по Хай-стрит, мне показалось странным, что незнакомец словно бы вел нас за собой, тогда как дорогу знали мы, а не он.

В честь гостя я направился к парадной двери, Сьюки же свернула за угол, чтобы войти через заднюю. Я стукнул дверным молотком, и на пороге появилась Биссетт с негодующим выражением лица, которое при виде незнакомца сменилось удивленным.

— Добрый день, уважаемая, — произнес джентльмен. — Рад с вами познакомиться.

Я поразился, наблюдая, как Биссетт неловко присела, приподняв свой передник, и с глупой ухмылкой пробормотала:

— Почитаю за честь, сэр.

Она посторонилась, джентльмен вошел, снял шляпу и отдал ей вместе с тростью, снял и отдал редингот, под которым обнаружились черный сюртук, штаны до колен и длинный жилет с красивым батистовым платком вокруг шеи. Кроме того, мне бросились в глаза золотые часы с крышкой на цепочке, с которой свисала также богатая коллекция кармашков и брелоков. Помимо священника, это был первый джентльмен, которого я видел вблизи, и по одежде и манерам он мог дать священнику сто очков вперед; лицо его, правда, не отличалось кротостью; нависшие брови щетинились, краснота кожи словно бы предвещала близкую вспышку гнева.

— У меня есть дело к вашей хозяйке, — продолжал джентльмен, а потом небрежным жестом указал на Сьюки, которая тем временем вошла в холл и принялась снимать с меня башмаки: — Вашей сослуживице я, видимо, показался очень подозрительным; она никак не желала меня сюда проводить.

— Не лезь в то, что тебя не касается, — рявкнула Биссетт. — Как ты смеешь грубить джентльмену, пришедшему к твоей хозяйке? Ступай прочь. — Сьюки отступила в заднюю комнату, а Биссетт вновь обратилась к незнакомцу: — Простите, ваша честь, за неподобающее обращение. Эта глупая деревенская девка не умеет держать себя в приличном обществе.

— Вижу, — заметил визитер, — что имею дело с особой, знакомой со светским обращением.

Биссетт зарделась от удовольствия и вновь присела.

— А теперь не будете ли вы так добры доложить вашей хозяйке, что ее хочет видеть джентльмен из Лондона? Представлюсь я самостоятельно, потому что моя фамилия ничего ей не скажет.

— Да, сэр.

— Я сам, — крикнул я и стремглав кинулся в общую комнату. Влетев внутрь, я завопил: — К тебе пришел джентльмен из Лондона! Он знаком с дядей Мартином!