Квинканкс. Том 2

— Подождите. — Старая леди на мгновение опустила глаза. — Сейчас я все расскажу вам. Все началось много, много лет назад, когда мне было примерно столько же лет, сколько вам сейчас, дети. То есть почти семьдесят лет назад. — Увидев мое удивление, она сказала: — Да, я такая старая. Собственно, я такая же старая, как этот дом, построенный моим отцом. Я никогда не рассказывала тебе эту историю, Генриетта, ибо она слишком неприятная. Но тебе следует знать. Ты уже достаточно взрослая. — Она ненадолго умолкла, поникнув головой, но потом вскинула ее и продолжала: — Когда мой дед, Джеффри Хаффам, в тысяча семьсот шестьдесят восьмом году добавил кодицилл к своему раннему завещанию, он находился в плохих отношениях почти со всеми своими родственниками. Тогда он не поддерживал никаких отношений ни с моими родителями, ни со своей племянницей Амелией, моей тетей. Джордж Малифант оставался единственным членом семьи, с которым он еще разговаривал. Но потом он поссорился и с ним из-за этой истории, о которой мне никогда не хватало духа рассказать тебе, Генриетта. — Она на мгновение замялась. — Боюсь, я невольно стала причиной ссоры между моим дедом и моими родителями, ибо ранее он согласился назвать их наследника своим собственным, поскольку у него тогда еще не было сына. Но поскольку я, будучи девочкой, не могла унаследовать отцовский титул, впоследствии он отказался от своего обещания.

На память мне пришел рассказ мистера Эскрита о тех же событиях.

— В скором времени у него самого родился сын, Джеймс, — продолжала мисс Лидия. — Примирение так и не состоялось, и он так и не полюбил меня, когда я выросла. Меня считали «странной». И это напоминало моему деду о… Видите ли, в нашей семье были случаи душевного расстройства. Его сердила моя дружба с моей тетей.

— Ты имеешь в виду свою двоюродную бабушку Луизу? — спросила Генриетта.

— Нет, — с отвращением сказала старая леди. — Ее я никогда не любила. Но в возрасте лет пятнадцати я нежно привязалась к моей тете Анне, младшей сестре отца. Она слыла чудаковатой. Она прожила очень несчастливую жизнь и в то время обреталась в Хафеме, где я обычно проводила лето. Фортисквинсы жили в другой части Старого Холла.

— Я помню, — сказал я. — Мартин Фортисквинс и мой дед выросли там.

— Милое мое дитя, это было задолго до их рождения. Я говорю о родителях Мартина, о его безнравственной матери и бедном отце.

Казалось, она смотрит вдаль и видит там нечто, чего мы с Генриеттой не могли видеть. Потом она быстро заговорила приглушенным голосом.

— Я хотела выйти замуж за одного человека по имени Джон Амфревилл. Он имел духовный сан. Его сестра, Элайза, была твоей прабабкой, Джон, а твоего деда назвали в честь дяди. Вот почему я питала особое расположение к бедному мальчику. Так что ты тоже на самом деле наречен в честь Джона Амфревилла. Амфревиллы принадлежали к древнему роду земельных собственников и владели землями в Йоркшире почти так же долго, как Хаффамы, и, конечно же, гораздо дольше, чем Момпессоны, ибо мы просто выскочки по сравнению с тобой, Джон. Но они потеряли большую часть своих земель и все деньги, поскольку отец Джона и Элайзы был пьяницей и мотом, который, прежде срока сведя в могилу их мать, сам умер, когда они еще были детьми. Я познакомилась с Джоном в городе — собственно говоря, в этом самом доме. Но мой дед, Джеффри Хаффам, а следовательно, и мои родители решительно воспротивились нашему браку. Они подняли страшный шум, и сюда же еще примешалась история с бракосочетанием твоих прадеда и прабабки, Джон. Короче говоря, мои родители и дед не одобрили ни Джона, ни Элайзу. Но Джон настойчиво выступал за брак своей сестры с Джеймсом, а поскольку Джеффри был против, он еще сильнее обозлился на Джона.

— Об этом мне известно, — сказал я. — Мистер Эскрит объяснил мне, что Джеффри Хаффам считал Элайзу недостаточно богатой и недостаточно родовитой для того, чтобы принять ее в свою семью.

Слегка поколебавшись, мисс Лидия сказала:

— Да, это часть правды. Но имелись и другие препятствия. — Ее руки, лежащие на коленях, беспокойно двигались. — Хотя Джон был единственным сыном и происходил из старинного и уважаемого семейства, он почти ничего не имел за душой. И были еще… другие трудности.

Тут она бросила на меня неуверенный взгляд.

— Его сестра… то есть мой отец… Одним словом…

Она осеклась, а потом несколько раз пыталась заговорить, но безуспешно.

— Одним словом, мои родители не допустили нашего брака.

Мисс Лидия умолкла, а я — помня, что ранее она упоминала о смерти человека, за которого хотела выйти замуж, — не решился задать никаких вопросов.

— С другой стороны, — наконец продолжила она, — бракосочетание Джеймса и Элайзы состоялось.

— Вы уверены? — спросил я. — Ибо Клоудиры оспаривают факт бракосочетания.