Квинканкс. Том 2

— Действительно, встречалась. Более десяти лет назад, когда управляла домом в Хафеме. На самом деле могу с полным правом сказать, именно я-то и нашла наследника Хаффама. Тогда он был совсем ребенком, разумеется, и жил под вымышленным именем. Но вы знаете, я сразу увидела в нем что-то такое, что выдавало его принадлежность к древнему и благородному роду. Полагаю, у людей, проживших всю жизнь среди знати, на такие вещи глаз наметанный. Я имею в виду, среди настоящей знати.- (Тут она с превосходством взглянула на мисс Пикаванс.) — И я оказалась права, ибо он — по материнской линии — являлся последним представителем рода Хаффамов, из которого происходит и сам сэр Персевал. Как вы, вероятно, знаете, дед сэра Персевала, сэр Хьюго, женился на дочери мистера Джеффри Хаффама. Но что касается до того маленького мальчика, то он произвел на меня столь сильное впечатление, что я рассказала о нем сэру Персевалу, и он догадался о правде, и таким образом их с матерью разыскали. Сэр Персевал был премного мне благодарен. Премного благодарен. — Она сделала паузу, давая слушателям возможность вникнуть в смысл последних слов, а затем продолжала: — Хотя впоследствии наследник потерялся из виду, уверена, я сразу узнала бы его по благородству повадок. Но — увы! — наверное, он умер, бедное дитя.

— И тем хуже для семейства, коли так, — промолвил мистер Такаберри, печально качая головой.

После третьего блюда мистер Такаберри, перекинувшись взглядом с экономкой, поднялся на ноги, слегка пошатываясь, что послужило для Боба сигналом вскочить с места и броситься открывать дверь, а для всех остальных — почтительно встать. Обмениваясь поклонами и реверансами с низшими по званию, старшие слуги вереницей покинули столовую. Обстановка мгновенно стала менее напряженной. Мистер Фамфред пересел на место во главе стола, все расположились посвободнее, и беседа сразу же потекла живо и непринужденно.

— А ну, пошевеливайся, — сказал мне Боб, через пару минут заметив, что я все еще в столовой. — Десерт в буфетную. Поди подай.

Я выполнил приказ и несколькими минутами позже оставил старших слуг потягивать вино, есть орехи с засахаренными фруктами, да сплетничать и перебраниваться в полное свое удовольствие, освободившись от необходимости выступать единым фронтом перед низшей прислугой. Когда час спустя я вернулся, дамы уже удалились в гостиную экономки пить чай, но джентльмены все еще сидели в буфетной и усердно выполняли свои обязанности — отдавали должное щедрости хозяев.

Младшие слуги в столовой зале равно ревностно заботились о репутации господ, и ближе к вечеру стало ясно, что работать сегодня никто особо не собирается, разве только Бобу пришлось отнести наверх пару подносов. Однако нам с Бесси все равно пришлось убрать со стола и выполнить наши обычные обязанности. При сложившихся обстоятельствах, по крайней мере, мне было легче стянуть немного еды, а Боб, с несвойственным для него добродушием, даже заставил меня съесть несколько кусочков вареной говядины и остатки сливового пирога.

Тем временем господа управились с холодным ужином, накрытым для них в гостиной сразу после ланча, и потому не требовали дальнейшего к себе внимания. С течением времени я узнал, что по воскресным вечерам они либо легко перекусывали, либо обедали в гостях, ибо ни семейного, ни тем паче «званого» обеда в эти дни не устраивалось. Как следствие, по воскресеньям почти все слуги вскоре после полудня освобождались от всяких дел и использовали свой досуг описанным выше образом. Когда я убрал со стола и мы с Бесси перемыли всю посуду, было около семи часов, и впервые за весь день я почувствовал себя относительно свободным и безнадзорным. И вот, около половины восьмого я сумел, улучив момент, выскользнуть в проулок за конюшнями.

Там я нашел Джоуи, который ждал меня, ежась от холода.

— Чего так долго? — раздраженно спросил он.

— От меня ничего не зависит, — огрызнулся я. — Я не мог освободиться раньше.

Я сообщил Джоуи, что, хотя пока мне нечем похвастаться, у меня есть основания оптимистично оценивать свои шансы завладеть завещанием, и попросил принести мне отмычку. Напоследок мы договорились, что я попытаюсь встретиться с ним примерно в это же время, в воскресенье через две недели.

— Отец все в том же состоянии, — сказал он мне в спину, ибо в спешке я забыл справиться о здоровье мистера Дигвида.

Я повернулся к нему, но он уже торопливо шагал прочь.

В течение последующей недели я ни на шаг не продвинулся к цели — только получше уяснил распорядок дня в доме. В следующее воскресенье Боб усерднее обычного заботился о репутации господ. Когда я вошел в общую столовую напомнить ему (по распоряжению Бесси), что пора отнести подносы с холодной закуской мисс Лидди, мисс Генриетте и гувернантке, мисс Филлери, он встал и, сильно пошатываясь, сделал несколько шагов. Присутствовавшие там лакеи и служанки рассмеялись.