Квинканкс. Том 2

— Да, теперь Дэниел стыдится меня, как в свое время стыдился Питер, — продолжал старик. — Это несправедливо! Ведь после моей смерти он получит всё. Всю мою недвижимость в городе, а теперь еще и хафемское поместье в придачу. Но он не может скрыть от меня своего презрения. А эта его девица — разве она питает приязнь к своему старому деду? Да она морщит свой изящный носик всякий раз, когда я вхожу в комнату. Но она не откажется от своей доли моих денег, зуб даю.

Теперь старик крепко обвязывал другой конец веревки вокруг моей талии.

— Я никогда не жаждал отомстить твоей матери. Я единственно хотел восстановить свои права. У меня их отняли, когда мне еще не стукнуло и двадцати. Эти заносчивые Хаффамы и Момпессоны презирали моего отца и меня, но нуждались в нас. О да, они прибегали к нам всякий раз, когда им требовались деньги на роскошную жизнь, дома и экипажи. Разве я когда-нибудь пользовался такими благами? Хотя мог себе позволить стократ большее.

— Так значит, вы убили мою мать единственно с целью восстановиться в своих правах! — вскричал я. — Вы наняли Ассиндера, чтобы он не подпускал ее к дому сэра Персевала!

— Ах, так тебе известно об этом! — воскликнул он. — Ну, теперь-то никакого вреда не будет, коли я признаюсь. Да, я действительно плачу Ассиндеру, чтобы он заботился о моих интересах. Во-первых, он следит за тем, чтобы проклятые Момпессоны не попытались обратить вверенное имущество в свою пользу, прежде чем поместье перейдет в мою собственность. Хотя я знаю, что он удерживает часть рентных доходов и скоро будет пойман за руку.

— Вы довели мою мать до смерти! — выкрикнул я.

— Она завладела кодициллом, по справедливости принадлежавшим мне, и пыталась воспрепятствовать моему восстановлению в правах наследования! — проорал старик и принялся тянуть и толкать меня по полу к открытому люку.

— Но дело не только в этом! Чтобы получить наследство, вам было нужно, чтобы моя мать умерла. Так же, как сейчас вам нужно, чтобы я…

Ну конечно! Он намеревался сбросить меня в люк и утопить в приливной воде. Но зачем веревка? Очевидно, по какой-то причине он хотел вытащить мое тело обратно. Потом меня осенило: ему нужно мое тело, чтобы подтвердить факт моей смерти!

— А Генри Беллринджер? — в отчаянии выкрикнул я. — Он тоже ваш сообщник, как Сансью и Ассиндер?

— Довольно вопросов, — пропыхтел он, продолжая толкать меня к люку.

Я начал сопротивляться (насколько мог, будучи крепко связанным), но хотя мне удалось несколько раз крепко лягнуть старика, в конце концов он все же подволок меня к самому краю люка и спихнул в него. Я упал в воду, стоявшую всего пятью-шестью футами ниже уровня пола, — к счастью, ногами вниз. Меня обожгло холодом. Старик поднял фонарь повыше и посмотрел на меня неожиданно сочувственным взглядом. А потом опустил крышку люка, и я оказался в кромешной тьме.

Я несколько раз сильно брыкнул ногами, чтобы принять вертикальное положение, а потом попытался освободиться от крепко стягивавшей запястья веревки, но безуспешно. Меньше чем через час приливная вода прижмет меня к крышке люка. Старик наверняка закрыл крышку на засов или стоит на ней, придавливая своим весом. Судя по застойному смрадному запаху, вода здесь поднималась выше потолка. Я утону. И утону быстрее, коли окоченею настолько, что не смогу держать голову над водой. Так значит, смерть. И никто, кроме старика, не узнает правды. Что станут думать обо мне Джоуи и его мать? Каким словом будут поминать меня? Недобрым, как виновника смерти любимого отца и мужа? А на что еще я мог рассчитывать? Я действительно убил его — и то обстоятельство, что впоследствии я спас Джоуи от верной смерти, нисколько не снимало с меня ответственности. Пусть даже я рисковал жизнью, придя к нему на помощь.

Потом меня осенило. Однажды я спас Джоуи от смерти! Вытащил из затопленного подземного склада. И мы поднялись оттуда в точно такой же подвал! Следовательно, вполне вероятно, сейчас я нахожусь в одном из подобных складов, ибо я помнил, что каменные опоры между ними целиком погружались в воду во время прилива. Мне пришло в голову, что если я нахожусь именно в таком месте, то, возможно, сумею выбраться в смежный отсек и расположенный выше подвал, проплыв под аркой и вынырнув, как в прошлый раз. Я со страхом осознал, насколько трудно проделать подобные действия, будучи на привязи и со стянутыми веревкой руками, но у меня не было выбора. И если я не потороплюсь, то скоро окоченею настолько, что лишусь всякой возможности двигаться. Иными словами, лучше броситься навстречу смертельной опасности, нежели покорно ждать смерти.