Квинт Лициний 2

Джордж беспомощно помолчал, глядя ей куда-то в лоб, потом, собравшись, продолжил:

- Да. Это называется «переход Суворова через Альпы». Стоп! - вскинул предупреждающе руку, - сама почитаешь потом. Не была?

Она отрицательно замотала головой.

- Сходи, занятно. Но особо интересно то, что при этом музее есть военно-исторические кружок. Знаешь, - оживился он, - интересные там люди собрались. Сами делают фигурки солдатиков, раскрашивают в мельчайших подробностях форму того времени, и макетируют сражения - Фокшаны, Клястицы...

- Ты туда записался? В этот «кружок»? - осторожно уточнила Синти.

Глаза у Джорджа возбужденно горели, и она уже успела подумать о том, как будет спасать его из этой секты.

Он запнулся на полуслове и тяжело задышал.

- Короче, - продолжил сухо, - там есть два молодых парня, которые реконструируют арбалеты, - и он со значением поднял к небу указательный палец. - А сами они - спортсмены-лучники.

- О! - моментально прониклась Синти, - дай-ка я тебя в щечку чмокну. Да не отворачивайся ты!

Потом она старательно наслюнявила платок и стерла Джорджа помаду. Закончив, деловито поинтересовалась:

- Познакомишь?

- Ведь знаешь же, что я не люблю! А Карл - ты не смотри, что он с виду спокойный, он такой ревнивый!

- Да я ж как подружка!

- Тьфу на тебя!

- Так познакомишь?

- С твоим русским?

- А что мой русский? Я по телевизору почти все уже понимаю.

- Тебя только понять невозможно.

- Да не бухти ты как старикан... От этого морщинки образуются. Вот тут... И тут...

Джордж еще раз чертыхнулся, но свести пообещал.

И уже на второй встрече студент института физкультуры с горечью поведал совершенно очарованной Советским Союзом американской туристке, что не все тут так гладко, как на поверхности - вот лично у него прямо со склада в этом июне увели любимый лук и проверенный импортный прицел.

- Ай-я-яй... Как это нехорошо, - чуть сфальшивив, напела соболезнования Синти и хищно прищурилась, - ваша милиция не нашла? Нет? А только лук и прицел взяли? А, еще стрелы подростковые... Детишки баловались, да? Ты не расстраивайся, Костик, - встрепала в порыве радости собеседнику вихры, на миг став похожей на девятихвостого демона хули-джинг, - все будет хорошо, я знаю. Уверена!

На Станцию она возвращалась, чуть не танцуя от счастья. Как там Фред приговаривает порой: «это я удачно зашел»? Действительно, на редкость хорошо все сходится. В случайное совпадение она не верила, нет-нет.

- Твою ж мать! - выслушав доклад, согласился Фред и озадаченно почесал кончик носа, - действительно, что ли, складывается? Значит, мы правильно роем, не в Москве корешки, здесь.

Тем же вечером она на радости перебрала шампанского на рождественской вечеринке ленинградского дипкорпуса: последние три-четыре бокала были очевидно лишними - пол под ногами начал покачиваться, а она сама почему-то повисла в танце на консуле.

После этого дела и покатили под горку. Дрейк почему-то воспринял ту пьяную выходку как приглашение, а все последующие твердые «нет» из ее уст - как проявление извечной женской игривости. Закончилось все в эту субботу вечером, и совсем нехорошо: консул со словами «я на минутку» таки втиснулся в ее квартиру, а потом, сопя, как морской лев на лежбище, вдруг прихватил ее за грудь, а второй рукой начал торопливо задирать юбку. Пару секунд она ошалело моргала, не в силах вот так вот сразу поверить в происходящее. Лишь когда он смрадно дыхнул на нее, она начала действовать - больше на инстинкте, чем осознано. Сначала мотнула головой вперед и со всего маха впечаталась лбом в лицо. Мягко чавкнуло - точь-в-точь, словно лопнул помидор. Рука, что жадно щупала ее ягодицу, дернулась, отпуская. Синти подалась назад и с размаху саданула по ненавистной харе свеженаточенными ногтями.

За воспоминаниями она не сразу заметила вошедшего в зал Дрейка, лишь наступившая тишина заставила ее поднять голову. Консул вальяжно прошествовал по центральному проходу к столу под звездно-полосатым флагом. За ним, отстав на шаг, следовал Фред. Дойдя до небольшой трибуны с гербом, консул повернулся и блеснул профессиональной белоснежной улыбкой.

Несмотря на тучность, Дрейк был импозантен: благородная седина в тщательно уложенных волосах, рубашка с легким шелковым блеском, массивные золотые запонки. Благостную картину портила пара штрихов, заметных лишь заинтересованному взгляду: чуть опухший нос и две замазанные тональным кремом размашистые царапины на левой скуле.

Синти испытала странную смесь обреченности и законной гордости: «достала-таки мерзавца!»

Увы, этот подъем сразу прошел, и она опять ощутила себя нашкодившим котенком, которого вот-вот начнут тыкать в напущенную лужицу. И шеф не защитит. Этим утром она уже пыталась жаловаться Фреду; он же, выслушав, только недовольно буркнул: «ну и дала бы разок, курица».

Это стало последней каплей, и следующие минут двадцать Синти безутешно рыдала в дамской комнате. Потом припудрила покрасневший нос, попыталась улыбнуться зеркалу - увы, получился лишь какой-то злобный оскал - и пошла на это собрание.