Квинт Лициний 2. Часть 2 (СИ)

- Да знаю я, - откликнулся в тон и отпустил голенище, - меряй, да пойду.

Никогда даже не предполагал, что женщина может влезть в сапоги за восемь секунд (и это с извлечением бумаги из носка), но Софи справилась.

- Так... - с отрешенным взглядом прошлась по комнате взад-вперед. - Так. Чуть тесноваты в пальцах...

Я встревожился:

- Менять надо?

- Нет! - она аж отшатнулась, - нет. Мех утопчется, нормально будет.

Поставила сапожки на стол, окинула их влюбленным взглядом и прищурилась на меня с подозрением:

- Сколько?

- Девяносто, - ответил я.

Наверное, сфальшивил, потому что Софья посмотрела с укоризной и поджала губу. Мы поиграли в гляделки, и я победил:

- Ладно, - она выглядела недовольной, и я поразился: "Как?! Ну, вот как им удается нас еще и виноватыми в таких ситуациях оставить?!"

- Ладно, - повторила она с наигранной угрозой в голосе, - тарелку супа?

- Понял, - кивнул я и поднялся, - не дурак, чай. Здесь добро причинил, пойду, посмотрю, где еще какому ребенку слезинку утереть можно.

Уже когда я занес ногу над порогом, на плечи мне легли две ладошки.

- Спасибо, - тихо-тихо шепнула Софи мне в затылок, и от выдохнутого тепла по спине побежали мурашки.

- Обращайся, - кивнул я, не оборачиваясь, и зашагал в полутьму.

Воскресенье, 15 января 1978 года, вечер,

Ленинград, Измайловский пр.

- Андрей, - папа зашел ко мне в комнату и озадачено помахал в воздухе почтовым конвертом, - ничего не пойму... Это, случайно, не тебе письмо? От... - он бросил преисполненный недоверием взгляд на обратный адрес и с отчетливым сомнением в голосе прочел, - от академика Канторовича?

- О! - обрадованно подскочил я на стуле, разворачиваясь, - давай!

- Понимаешь, - папа отдал письмо и присел рядом, на кровать, - я подумал, что это мне, просто имя с отчеством перепутали местами, и вскрыл.

- Да ничего страшного, - я великодушно отмахнулся и торопливо вытащил сложенный вчетверо лист.

- Письмо-то я прочел, - папа продолжал внимательно смотреть на меня.

Я учуял разговор и с трудом оторвал взор от бумаги:

- Ругает за нахальство?

- Отнюдь, - усмехнулся папа, - и это удивительно. Ты что, в самом деле накопал новое?

Я задумчиво потеребил кончик носа.

- Мне показалось, что да. Вот, послал на перепроверку.

- А чего сразу академику-то? Поближе никого не нашлось?

- Пап, это - его направление. А то, что я нарыл, растет именно из его статей.

- Это не важно, - качнул он головой, - так не делается. Надо было со мной посоветоваться, я б нашел для начала кого попроще для проверки.

- Ну да что уж теперь... - я перестал сдерживать победную улыбку и покосился на лист.

- Да читай уж, я подожду, - понимающе усмехнулся отец.

Я развернул лист. На нем четким, почти каллиграфическим почерком было написано:

"Уважаемый Андрей Владимирович!

Я с большим интересом и удовольствием ознакомился с Вашей работой. Она, несомненно, заслуживает скорейшего опубликования в одном из центральных журналов. На мой взгляд, ее, после незначительной доработки под требования редакции, следует передать в "Функциональный анализ и его приложения" (уверен, Израиль Моисеевич так же высоко оценит Ваш подход). Поскольку журнал, как Вы знаете, переводной, то этого будет достаточно для закрепления приоритета нашей советской школы - этот вопрос, безусловно, актуален применительно к Вашей статье. Второй вариант, более длительный в плане сроков опубликования статьи - это"Journal of Functional Analysis". С удовольствием готов рекомендовать ее туда, если Вы решите пойти по этому пути.

Кроме того, было бы очень славно, если бы Вы смогли выступить с расширенным докладом на одном из наших семинаров в Москве. Для меня очевидно, хоть об этом прямо в статье и не говорится, что Вами намечена определенная программа исследований открывшегося направления - и тут явно есть что обсудить и о чем поспорить.