Квинт Серторий. Политическая биография

Таким образом, в целом римско-италийские колонисты, вопреки мнению Э. Габбы и И. Г. Гурина, не поддержали повстанцев. На первый взгляд это представляется странным, поскольку они также, как и испанцы, хотя, очевидно, в меньшей степени, страдали от злоупотреблений наместников[488], и меры по упорядочению режима провинциального управления, казалось бы, должны были обеспечить Серторию их симпатии[489]. К тому же последний в ходе гражданской войны занял сторону Цинны, первоначально выступившего под знаменем борьбы за права италийцев, и уж они-то, составлявшие большинство среди колонистов, должны были бы поддержать его. Однако в Испании (в отличие от своей родины) италики занимали привилегированное положение, мало чем отличаясь от римлян, и этим они, несомненно, не могли не дорожить. Между тем политика Сертория по отношению к испанцам, чьи позиции в ходе восстания, несомненно, усилились (см. ниже), вызывала у них серьезные опасения за свои привилегии[490]. Правда, как предположил Э. Габба, мятежный проконсул включил некоторых Hispanienses в состав эмигрантского сената[491], что могло бы послужить некоторой гарантией сохранения колонистами своего господствующего положения. Однако какие-либо доказательства в пользу этой гипотезы отсутствуют[492].

Принимали ли в движении участие романизованные (или романизующиеся) испанцы? Строго говоря, прямых данных на сей счет в источниках нет. Ю. Б. Циркин считает, что они, находясь под влиянием римско-италийских колонистов, также выступили против Сертория[493]. Однако следует иметь в виду, что у них были несколько иные интересы, чем у Hispanienses. Последние думали о сохранении и, возможно, своих привилегиях, тогда как романизованные туземцы стремились добиться этих привилегий, в частности, получить права римского гражданства[494]. Таковые Серторий, судя по надписям, даровал неоднократно (CIL, II, 16; 254; 3744; 3752; 3753; 4970, 477 и 478 etc.). Масштабы этих пожалований оцениваются и как широкие[495], и как ограниченные[496]. Обосновывая свою точку зрения, Дж. Гаджеро указывает, что нет, например, сведений о даровании Серторием гражданских прав целым группам провинциалов, как то сделал Помпей Страбон в отношении саллюитанской турмы (CIL, I², 709). Но это аргумент е silentio, вряд ли уместный в данной ситуации. Во всяком случае, Серторий раздавал римское гражданство (даже судя лишь по сохранившимся надписям) куда более щедро, чем полководцы прежних времен[497]. Поэтому он мог рассчитывать на определенную поддержку романизованных провинциалов.

Но в целом римско-италийские колонисты и романизованные туземцы явно оставались на стороне сулланцев — недаром большая часть Бетики, Новый Карфаген, Тарракон контролировались войсками сената. Это и неудивительно — вместе с Серторием шли «варвары» — лузитаны и кельтиберы, да и вообще его перевес над сулланцами мог вызывать серьезные сомнения.

Зато участие в восстании широких масс нероманизованного населения бесспорно. Если говорить о туземной знати, то очевидно, что среди тех, кто получил от Сертория римское гражданство, было немало ее представителей. Отсутствие в городах гарнизонов расширяло автономию местных общин, а стало быть, и повышало роль старейшин, их возглавлявших. Кроме того, Серторий женился на испанке, как следует из Валерия Максима (IX, 15, 3). О том, что у полководца была супруга-римлянка, Плутарх, внимательный к семейной жизни своих героев, не сообщает, а потому можно не сомневаться в ее местном происхождении[498]. Вряд ли также она была простолюдинкой. В этом Серторий сознательно или невольно следовал опыту Гасдрубала, зятя Гамилькара Барки, и Ганнибала Баркида, также состоявших в браке с иберийскими женщинами (Diod., XXV, 12; XXIV, 41, 7).

Одним из самых знаменитых мероприятий Сертория, направленных на сближение с местной знатью, стало создание в Оске школы для детей испанских аристократов. Здесь они, по словам Плутарха, знакомились с наукой эллинов и римлян. «По существу (επυφ μεν), — пишет греческий автор, — он (Серторий. — А. К.) сделал их заложниками, но по видимости (λογφ δε) — воспитывал их, чтобы возмужав, они могли обрести римское гражданство (πολιτεια) и право занятия должностей (αρχη). А отцы необычайно радовались, когда видели, как их дети в окаймленных пурпуром тогах проходят в строгом порядке в школу, как Серторий оплачивает их учителей, как он устраивает частые испытания, как он раздает награды достойным и наделяет лучших золотыми шейными украшениями, которые у римлян называются буллами» (Plut. Sert., 14,1–3).