Квинтэссенция Кью

Невообразимый нервный трепет от его признания словно стрелой пронзил насквозь мое сердце. Я хотела собрать воедино все свои душевные силы и сказать ему, что я уповала всем существом на Господа Бога, что он так и сделает, но мне казалось, что Кью не это имел в виду. Он не хотел сломать меня до того момента, пока я буду полностью уничтожена — он хотел обладать мной в полной мере, разница была в том, что я не была уверена, что сам Кью знал что он имел в виду.

Или, возможно, он все-таки знал, а я лишь была маленькой глупой девчонкой. Тем не менее, я вошла в роль непокорной рабыни — амплуа, которое доводило моего хозяина и меня до безумия. Роль, которая обеспечивала темпераментный секс, битву желаний и глубокое чувство удовольствия.

Делая глубокий вдох, я прошипела:

— Ты никогда не сломаешь меня.

Кью сверкнул глазами.

Стена, что отделала нас друг от друга, в один миг рухнула раз и навсегда. С жестокой хваткой пальцев, он отвел в сторону мою вторую ногу и накрепко закрепил лодыжку к поверхности теплого дерева. Нежность безвозвратно была утрачена. Кью был ведом чистейшим животным контролем. Он резко поднялся, захватывая два ремешка, что располагались по противоположные стороны от моих бедер.

Подтягивая их отрывисто к моему животу, он плотно закрепил их. Кью не произнес ни слова, но мы смотрели друг на друга яростно и дерзко, и предупреждающе. Комната потрескивала от скрытого неудовлетворения, неисполненных обещаний и небольшой толики потаенного страха. Кому принадлежал этот страх, я не имела понятия, но это прибавилось к густому облаку напряженных чувств, что охватывало и окружало нас.

Кью наклонился вперед, протягивая руку к задней части моей шеи. Закрепляя последний ремешок вокруг нее, он посмотрел пристально мне в глаза, вглядываясь в самую глубь.

— Ты будешь погибелью для нас обоих.

Истинный чистый страх пронесся мощной волной по моей крови. Жестко затянутый ремешок вокруг моей шеи обозначал полное подчинение. Что-то, что я никогда не дам Кью, даже несмотря на то, что он властвовал надо мной.

Возможно, я и была мазохистской, но я не была покорной, именно по это причине Кью нуждался во мне.

Когда последний ремешок был туго затянут вокруг моего горла, я была полностью обездвижена. Кью посмотрел на меня и провел подушечкой пальца от кончика моего носа, спускаясь к губам, затем по нежной коже горла и груди, мимо ребер и живота, устремляясь напрямую к моей изнывающей от желания киске. Он ласково прикоснулся пальцами к моему клитору, один раз, второй, прежде чем его палец скользнул еще ниже.

Я испытывала неподдельный трепет каждым миллиметром своей кожи, которой он так искусно касался. Потребность завладеть им заполнила каждую мою мысль.

Его глаза напряженно вперились в мои, когда он невообразимо медленно скользнул пальцем вглубь моего тугого жара.

Мышцы челюсти расслабились, и я издала грудной мучительный стон, что был наполнен неподдельным удовольствием от его обладания мной. Его палец ощущался во мне словно чистейшее наслаждение, затягивая его глубже, мое тело молило о большем.

Кью издал рык, прижимаясь сильнее до того момента, пока его костяшки не коснулись моей обнаженной влажной плоти.

— Бл*дь, ты такая влажная. Каждый гребаный раз, эсклава. Каждый раз ты готова для меня. — Его голос был ярко окрашен благоговейным трепетом удовольствия.

Я пыталась двигать бедрами, чтобы соблазнить его на дальнейшие действия, но ремешки стали для моего тела идеальной тюрьмой.

Он толкнулся глубже, я простонала, и он согнул немного палец, чтобы погладить мою точку G.

— Ты лгала. Ты сказала мне, что я не смогу сломить тебя. А сейчас я постепенно ломаю тебя. И тебе чертовки нравится это. Твое тело кричит, обнажая правду. Когда наконец ты признаешь это?

Я обнажила зубы, мое тело было словно расплавленный вулкан, каждая клеточка взрывалась от чувства наслаждения.

— Никогда

Он усмехнулся. И мрачный звук отозвался эхом в моих ушах, спускаясь по моей шее и спине.

— Не зарекайся.

Выскальзывая из меня, он резко вошел на этот раз двумя пальцами, растягивая меня шире, принуждая мое тело принять его, несмотря на внезапное вторжение.

Моя голова склонилась вперед, и все, чего я отчаянно желала в это минуту, сдаться в его полную и безраздельную власть. Позволить Кью делать со мной все, что ему угодно, наслаждаться приятным теплом, что распространяется по телу от его чувственного натиска. Но чтобы позволить Кью делать то, что он желает, я вынуждена притворяться. Изображать, что он пугает меня, причиняет боль, и это ужасало меня. Я не хотела думать, насколько это беспокоило меня — почему Кью нужно было все делать именно таким образом.