Квинтет. "Миры" (СИ)

-Промычал что-то непонятное и равнодушно пошёл дальше. И больше Иру я не видел.

-Как?! - ужаснулась Наталья.

-Вот так. Что ей, врачу, сделать аборт. И денег не надо. Коллеги всегда выручат. Ну, и отсутствие любви с моей стороны сыграло роль. И мой эгоизм, и равнодушие и скорбное бесчувствие. Вот так.

-Ну, ты и негодяй! Ты убил своего ребёнка?! Как так можно было поступать с женщиной, которая любила тебя!?

-Да, согласен. Мерзавец я конченный! Подонок! Данный поступок не даёт мне покоя уже тысячи лет. Мне очень и очень стыдно.

-Ну, не такой уж ты подонок и мерзавец, если тебе очень стыдно.

-Но, это только один маленький эпизод из моей никчёмной жизни. Хочешь ещё каких-либо откровений?

-Нет, нет! Не хочу!!! Хочу услышать твою Седьмую Симфонию! - Наталья судорожно сделала из неожиданно появившейся бутылки коньяка огромный глоток. - Пойдём искать рояль или пианино. Немедленно!

-Хорошо. Но перед этим я хочу прочитать тебе моё любимое стихотворение. Принадлежит оно перу Мигеля Отеро Сильва.

-Кто это такой?

-Венесуэльский поэт.

-Внимательно слушаю.

"Когда я умру и стану деревом,

когда мои кости растворятся

в праматери нашей - земле,

когда от тебя останется

только белая роза,

вобравшая в себя сок твоей жизни,

и ветер развеет дыхание нашего поцелуя,

когда наши с тобой имена

станут для всех пустым звуком,

на который не откликнется даже эхо,

жизнь твоя продолжится

в этой прекрасной розе,

жизнь моя продолжится

в листьях этого дерева,

наша любовь продолжится

в шелесте этого ветра".

-Красивое стихотворение, - задумчиво произнесла Наташа. - Жаль, что перевод его не рифмован.

-Ничего, я исправлю этот недостаток. Вспомню молодость, - легко усмехнулся я.

-С нетерпением буду ждать твоей версии.

-Ладно, пойдём искать пианино или рояль. Пока я смогу выразить себя только в музыке.

-И то весьма неплохо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

По моему разумению, правила доброго поведения,

суждения об истине и лжи запутанны и невнятны. Мне в них

не разобраться.

Чжуан-цзы.

Мы с Натальей сидели на берегу моря в очередном уютном ресторане, задумчиво созерцали бесконечную чёрную, загадочную, волнующую и чуть зловещую гладь, которая безбрежно расстилалась и как-то странно расслаивалась перед нами. Мы ели великолепных трепангов, периодически сдабривая их лимоном и каким-то весьма неплохим китайским соусом. И всё это великолепие мы запивали не менее великолепным пивом. Наташа лихо орудовала палочками. Я, как всегда, спокойно, с достоинством и, не суетясь, пользовался вилкой или руками, как и полагается настоящему патриоту и десантнику.