Квота, или Сторонники изобилия

-- Сегодня утром, -- начал он, -- мы на несколько часов откроем витрины. Впустим в магазин первых клиентов, а когда они очутятся в "ловушке", будем все вместе их изучать. Вы сами отнесете каждого к соответствующей категории. Выберете подходящих продавцов. Укрывшись в нише торгового зала, мы будем наблюдать за ходом торговли. А затем обсудим и оценим наши первые опыты.

Для Бретта это был час волнений и страхов. Наконец-то можно будет на практике проверить, насколько эффективен новый метод, и тогда все воочию увидят, что оно такое: гениальное ли открытие или наглый обман. Все его тревожило, и прежде всего безнадежная тупость продавцов, которая, хоть он и старался переубедить себя в обратном, никоим образом не может служить залогом успеха вопреки уверениям Квоты.

-- Но все же с авторучкой придумано не очень остроумно, -- твердил он. -- Если требуется с такой точностью определить именно ту минуту, когда ее следует протянуть клиенту...

-- Это не труднее, чем поцеловать женщину, -- перебил его Квота. -- Она отворачивается, потом на секунду подставляет губы, снова от вас ускользает... Такие вещи угадываются сами собой, для этого университетов кончать не нужно.

-- Пусть, -- настаивал Бретт, нервически подергивая носом, -- но я все время думаю, какие эти кретины несчастные, которых вы отобрали...

-- Вот именно, вот именно, думать ни к чему, -- сказал Квота. -- Голова нас всегда губит. Да и в любви тоже...

Но переубедить Бретта ему так и не удалось.

-- А вы-то сами ими довольны? -- снова пристал Бретт, когда на витринах с глухим шорохом поднялись металлические жалюзи.

-- Пока механика их мышления еще слишком человеческая. Нам не удалось полностью подавить в них способность думать. Но постепенно мы этого добьемся.

Флоранс услышала эти слова, и у нее впервые мелькнула мысль, что во всем этом есть что-то недостойное. Только мелькнула, только ветерок возмущения пронесся в ее душе, возмущения этим беспредельным, подчеркнутым презрением к людям, но это длилось всего миг, и она даже не успела насторожиться, так как прозвенел звонок и Квота воскликнул:

-- Ого, несмотря на ранний час, клиент уже есть! Видите, нам дал знать о нем фотоэлемент. Потушите свет. Наблюдайте за "ловушкой".

Сквозь фальшивое зеркало видно было, как в "ловушке" ярко вспыхнул свет. Дверь была распахнута. И почти сразу же, стремительно, как будто его подтолкнула светящаяся стрелка и всосал свет, из прихожей появился мужчина. Не успел он переступить порог, как дверь за ним захлопнулась, словно от сквозняка. Одет он был то ли в форму, то ли в ливрею.

-- Да это же Эстебан! -- изумленно прошептала Флоранс.

Так звали швейцара, которого приставили встречать посетителей. Когда за ним захлопнулась дверь, он вздрогнул и попытался было ее открыть, но тщетно. Громкоговоритель в это время прогнусавил: "Вас сию минуту обслужат". Но это, видно, его не успокоило, и он с растерянным и озабоченным видом стоял, почесывая затылок.

-- Зачем он явился сюда, почему ушел со своего поста? -- возмутился Бретт.

Он сделал шаг к двери. Квота попытался его удержать.

-- Подождите, он же не виноват...

Но Бретт уже распахнул дверь в "ловушку".

-- Какого черта вам здесь надо?

-- Я, наверно... ошибся дверью, сеньор директор, -- пробормотал Эстебан. -- Я заблудился.

-- Проработав здесь пятнадцать лет? -- насмешливо спросила Флоранс.

-- Да понавесили здесь всяких стрелок, -- защищался швейцар. -- Как тут не сбиться с толку, сеньорита.

К ним подошел Квота.

-- А может, у вас просто появилось желание посмотреть педальный холодильник? -- спросил он с ласковой усмешкой.

-- По правде сказать... -- запинаясь, начал Эстебан и вдруг залился краской, -- я подумал... взгляну одним глазком... просто, чтобы знать...

-- Не оправдывайтесь, старина, это совершенно естественно.

Квота фамильярно взял его за руку и повел в торговый зал. Там он уселся на край письменного стола и, покачивая ногой, сказал:

-- Вам нравится ваша работа? -- И, не давая Эстебану ответить, продолжал: -- Если вы хотите остаться у нас, вам нельзя будет так часто отлучаться со своего поста.

-- Разве я отлучаюсь? -- запротестовал швейцар. -- Да, никогда...

-- Неправда, я же вижу, вы постоянно играете во дворе с другими швейцарами в пулиш. (Тагуальпекская игра в шары.)

-- Так это, когда никого нет. Я же не во вред...

-- Правильно, до сих пор это было не во вред, -- добродушно согласился Квота, покачивая ногой. -- Но теперь все переменится, -- неожиданно резко добавил он. -- И вам, Эстебан, придется работать, не щадя сил.

-- Как так? -- с опаской спросил тот.

-- Сколько вы сейчас получаете?

-- Четыреста песо в месяц.

-- А будете получать тысячу, -- пообещал Квота.

-- Тысячу? -- У Эстебана даже дух захватило.

-- Тысячу? -- переспросил Бретт сдавленным голосом и сделал шаг в направлении Квоты.

-- Со временем можете рассчитывать и на большее, -- спокойно сказал Квота.

Бретт побледнел, раскрыл было рот, но не смог вымолвить ни слова. Эстебан застыл, как соляной столб.