Квотербек, пошел к черту!

Ох… От того, как Ченнинг произносит мое имя, между ног начинает пульсировать, а внезапно холодный «выдох» холодильника окутывает меня, вызывая миллион мурашек по всему моему телу, делая мои соски еще более твердыми. Зубы непроизвольно разжимаются, и чертовы бейглы падают к моим ногам, и мой взгляд говорит об одном — трехочковый забили мне.

— Ты уронила, — как-то со скучающим видом произносит Ченнинг и медленно опускается вниз, не разрывая со мной зрительного контакта. Оставаясь в таком положении, добавляет: — И я думаю, к бейглам идеально подойдет мой петушиный соус[25]. — Договорив, он поднимается, вновь окуная руку в гудящий от негодования холодильник. — «Сирача»[26], — поясняет мужчина, выуживая на свет традиционный тайский соус с петухом на этикетке. — Тачдаун, детка, — произносит он, опираясь рукой с бейглами о бортик холодильника, захватывая меня в свой плен.

«Харли, Харли, Харли, подбери свои влажные трусики и ответь уже что-нибудь этому казанове, — твержу себе я, но кроме как смотреть в потемневшие глаза Ченнинга я ничего не могу. — Харли, Харли, детка, очнись уже, черт тебя подери!»

Собираюсь с мыслями и произношу первое пришедшее на ум:

— Хочу авокадо. — «Что, Харли? Что? Авокадо? Ты совсем спятила, что ли?»

— Удивительно, как идеально совпадают наши вкусы. Еще бы я не отказался от тихоокеанских устриц, у них более солоноватый вкус.

Кажется, моими сосками можно уже резать вольфрам[27]. Не выдерживает даже рефрижератор, издающий стонущий звук, и позади меня гаснет лампочка.

— Кажется, мы сломали холодильник, — произношу я слегка хрипловатым голосом от желания.

— Не думаю, что он может потечь, все же Ноу Фрост[28], — произносит Ченнинг, смотря вниз, а после возвращает свой взгляд мне. — А лучше не проверять, — говорит Ченнинг, и на мою талию ложится рука, привлекающая меня к сильному мужскому и обжигающему телу. О боги! Объятия такие твердые, как камень, мышцы, словно сталь под теплой кожей. Моего тела больше не касается освежающая прохлада, и Ченнинг, будто в танце, разворачивает меня, а за его спиной слышится шлепок закрывшейся дверцы холодильника. До слуха доносится звук заработавшего мотора.

Как же хорошо, что в одной моей руке галлон молока, а в другой — сыр филадельфия. Иначе, я б уже не отвечала за свои действия.

— Еще есть пицца, — произносит Ченнинг. — В морозилке. Хочешь? Пепперони.

* * *

Ченнинг Райнер

Тачдаун, малышка Харлин. Гол, трехочковый, фулл. Мне хочется обрушиться поцелуем на ее приоткрытые и такие манящие губы, вторгнуться в ее просторы, завладеть ею и победить еще один период. Усадить на стол, сорвать с этой потрясной задницы обтягивающие кожаные штаны и трахать блонди пока не закончатся силы.

— Я, конечно, все понимаю, тебя сильно возбудили бейглы и «Сирача», но, ковбой, приструни своего жеребца, пока он не вспорол мои штаны, — отвечает мне Харли. — Я уж очень прикипела к ним душой.

Вот же чертова заноза!

— Смотрю, ты острая на язык, — произношу я, все так же не отпуская из своих объятий девушку. В конце концов, она начала эту игру первой, и я не собираюсь отступать. Не в моих это правилах.

— Осторожно, Ченнинг, ненароком могу порезать и отравить своим ядом. — Облизывает она свои губы язычком.

Мне хочется склониться и поймать губами этот острый язычок и пососать, пробуя его на вкус. Наверняка он будет, как самый острый чили перец. И то, как Харли произносит мое имя. О боги, я хочу слышать, как эта крошка выкрикивает его этой ночью, кончая на моем члене.

Мои грешные мысли прерывает громкое урчание в животе девушки, отчего мои губы невольно расплываются в улыбке.

— А ты требовательная девушка, — говорю я.

— Ты даже не представляешь насколько. И когда я голодна, то становлюсь невыносимой, не советую это проверять. — В ее животе вновь урчит, и эти звуки я не только слышу, но и ощущаю от нашей с ней близости.

— Ну что ж, думаю, можно поесть. — Признаться, я тоже проголодался, игра с этой занозой пробудила во мне аппетит.

— Тогда, может быть, все же отпустишь меня?

Я с большим трудом выпускаю девушку. Буквально слышу, как скрипят мои механизмы, упираясь этим действиям. Спустя время мы усаживаемся за стол, принимаясь за легкий перекус, а дальше, думаю будет что-то посытнее бейглов и колбасок.

Глава 5. Харлин Квин Олдридж

После легкого перекуса мы все же отварили дамплинги, выпили кофе и сейчас, на удивление, в полном молчании расходимся по комнатам. Видимо, Ченнинг расстрелял все свои патроны, и его магазин пуст, а я устала после долгого путешествия.

Захожу в комнату и падаю на застеленную кровать, и тут же морщусь от ее нереальной жесткости. Выбора у меня особого нет. В квартире всего две комнаты, и первую ранее облюбовал Ченнинг, так что мне придется довольствоваться малым. Вытягиваю ноги на кровати и стону от понимания, насколько же я устала. Боюсь, полутора днями мой отдых не обойдется, или в Калифорнию я приеду с согнутыми ногами, и они больше никогда не разогнутся.