Кыш и Двапортфеля

8

После холодных ступенек лестницы приятно было пошлёпать по мокрому тёплому асфальту.

Я присел на краешек тротуара и стал завидовать всем: и девчонкам, игравшим в «классики», и забивающим «козла», и Петру Ильичу, разгадывающему очередной кроссворд, и малышам, спавшим в колясках, и даже воробьям! Кому из них надо было писать диктанты? Никому! А кто мне будет диктовать? Никто!

– О-о-у! – неожиданно застонал я, схватившись за голову.

Хабибулин обернулся вместе со шлангом, горошинки воды заколотили меня по лицу, по груди, и я ахнул от внезапного холода.

– Ещё? – засмеялся дворник.

И, не успев отдышаться как следует, я кивнул, съёжился в комочек, уткнул подбородок в коленки, и меня окатило с головы до ног.

Я вскочил с тротуара, завертелся на одном месте, а Хабибулин смеялся и поливал меня из шланга крепкой, холодной струёй. Я не выдержал и отбежал в сторону.

– Ну как? – спросил Хабибулин.

– Здорово, как в озере!

Мне уже расхотелось идти купаться. А под ложечкой снова заныло из-за диктанта. Я спросил:

– Ахмет! А почему вы стали дворником?

Он удивился:

– Куда мне ещё?

– Как куда? Инженером бы стали… или шофёром… или врачом… или, как Шилкин, по женским причёскам…

– Я от рожденья до сих пор малограмотный, – весело сказал Хабибулин.

– Чего ж вы не учились? Не хотели?

– В наше время работать надо было. Себя кормить. Меньших братьев кормить. А ты: «Хотел… не хотел…» Тебя вот кормят, одевают, каникулы дают…

– А при царе были школы рабочей молодёжи? – спросил я.

– Дурак, – сказал Хабибулин.

– Лучше работать, чем писать диктанты… – подумал я вслух.

– Не знаю… не знаю…

– Эх! Счастливый вы человек! – позавидовал я.

– Угу, – подтвердил Хабибулин.

Вода с меня стекала, как с пуделя из второго подъезда. Его тоже выкупал Хабибулин. Я прошёлся по двору, решив попросить кого-нибудь мне подиктовать.

На доске ЖЭКа висело объявление:

ТОВ. РОДИТЕЛИ

млашево и среднива возраста

завтра састаица важна собрания.

Я засмеялся и крикнул Хабибулину:

– Это ты писал?

– Я! – гордо ответил наш дворник.

Я достал из мокрого кармана карандаш и, вымазав руки, потому что он был химическим, исправил в объявлении ошибки. Вместо «сас» я написал «SOS-тоится». Пусть все думают, что техник-смотритель забил тревогу. Многие жильцы с самого начала каникул жаловались ему на мальчишек из нашего дома. Правда, во дворе каждый день кто-нибудь что-нибудь вытворял. Но на меня последнее время жалоб не было: я занимался. Соседи по подъезду даже спрашивали маму: «Не заболел ли Серёжа?». А довольная мама говорила мне:

– Вот видишь, когда ты занят делом, я спокойна.

Я подошёл к забивавшим «козла». Двое из них ссорились. Один показывал, что «рыба» была необходима, а другой говорил:

– Вам, милый, надо дома под кроватью тренироваться. Это не «рыба», а преступление.

Он налил в колпачок термоса капли Зеленина и выпил. Во время споров ему становилось плохо.

– Не корову проигрываете… – успокаивали его остальные.

Никто из них, конечно, не бросил бы «козла» из-за моего диктанта.

Тогда я направился к Чурикову из нашего класса. Он возился у подъезда с гоночным велосипедом.

– Слушай, подиктуй мне с полчасика, а? – попросил я.

– Ну вот ещё! За полчаса я километров десять проеду. Тренироваться надо, – отмахнулся Чуриков, натягивая цепь.

– Хороши вы все! – сказал я.

– Ладно упрекать. Сам виноват. Тебе говорили? Говорили! А хочешь, поедем со мной? Бери у отца велосипед. Выедем за город! Будем печь картошку! На привалах подиктую.

Я быстро отошёл от него, чтобы не соблазниться.

9

Недалеко от скверика, под развешанными на верёвке шубами и пальто, сидела домработница Ксюша. Наверно, она устала выбивать пыль и читала книжку.

– Тётя Ксюша! – сказал я вежливо. – Всё равно вам нечего делать. Подиктуйте мне пару страничек из книжки! Я сбегаю за тетрадкой. А потом я вам все вещи выбью: я люблю пыль выбивать. Подиктуете?

Ксюша подозрительно посмотрела сначала на меня, потом на шубы и пальто и так же подозрительно спросила:

– Это зачем же диктовать?

– У меня угрожающее положение… – Я старался говорить как можно вежливей.

– У меня тоже. Только и гляди в оба, чтобы ваш брат чего-нибудь не украл.

– К сожалению, у меня нет брата, – не выдержал я.

– Ну и не мешай стеречь! – проворчала Ксюша.

10

В этот момент я услышал свист. Как всегда, быстро обернулся, но никого не увидел. Тогда кто-то снова засвистел. Я пошёл к нашему дому. Свист стал громче. Только он доносился не с балкона, а откуда-то снизу.

«Наверно, из котельной…» – подумал я. И правда, когда я подошёл поближе, свист прекратился, а из подвального окна высунулся Гарик и знаками велел мне лезть через окно в котельную.

Я походил, как будто от нечего делать, около окна. За мной никто не следил. Потом спустился в нишу и с подоконника спрыгнул на кучу шлака.

В котельной было темно и холодно и пахло кислинкой, как около паровоза. Гарик схватил меня за руку и потащил за котлы. Я шёл за ним, как слепой. Наконец, отпустив мою руку, он сказал:

– Смотри!..