Кыш-Пыш и армия Вия

Львовский уже встал из-за стола и держал филина на плече.

— Позвольте нам откланяться, уважаемый Генрих Карлович. Мы итак задержались у вас в гостях. А ведь, нам еще предстоит добираться через весь город к одной моей старой знакомой. Вообще-то, мне следовало нанести визит вежливости ей еще вчера по приезду. Но как говорят здесь у нас в России — лучше завтра, чем никогда. К тому же, если мне не изменяет память, у нее традиция принимать гостей достаточно поздно. Не так ли?

Львовский вопросительно посмотрел на Никифора и тот, наконец, понял, о ком он говорит. Никифор попытался возразить. С недавних пор, визит в дом госпожи ведьмы был для него заказан. Но Львовский не стал его слушать. Он достал из кармана бригет на золотой цепочки, сверился с ним и захлопнул крышку.

— Вы хотели сказать "лучше поздно, чем никогда" — поправил его Генрих Карлович.

— Да, да поздно это как раз то, что нам нужно — рассеяно, повторил Львовский, легким движением увлекая Никифора за собой. Молодой человек удивился железной хватки чародея. Он едва успел попрощаться с внучкой профессора.

Генрих Карлович проводил их до входной двери, где они еще раз раскланялись. Львовский обещал профессору заглянуть в гости в ближайшее время и захватить с собой рецепт приготовления философского камня. Профессор был в восторге. На этом они и расстались.

Пройдя по заросшей, тенистой аллеи немного в сад, Никифор тут же возмущенно накинулся на Львовского.

— Вы ничего не говорили мне про визит к госпоже Темряве. Мое знакомство с ней состоялось не при самых благоприятных условиях и мне бы не хотелось его продолжать…

Львовский как будто не слышал его. Чародей повернул голову к филину и почти ласково спросил:

— Хочешь расправить крылья, голубчик. За целый день, поди, засиделся!

В ответ филин одобрительно проухал и взмахнув крыльями, растворился в объятьях ревнивых сумерек.

— Я не поеду…. - начал было снова Никифор, как капризный ребенок на чьи недовольства родители не очень то спешат обращать внимание.

— И очень зря. — прервал его на полуслове Львовский, уверенно находя дорогу в зарослях густого сада — Немизида Аидовна вовсе не желает вам зла. И вам не стоит считать ее коварной отравительницей, заманивающей в свои сети случайных встречных.

Никифор надул губы и подозрительно спросил.

— Откуда вам известно про обстоятельства нашего знакомства? Это она вам рассказала? Надеюсь, она не забыла упомянуть, что акт совершенного ею колдовства был проведен без моего на то согласия, да еще в тот момент, когда я находился при служебных обязанностях. Глеб Порфирыч такого издевательства над своими служащими не потерпит.

— Такой почтенный господин с пышными бакенбардами и тростью? А он ведь вас разыскивает!

— Откуда вы знаете? — недоверчиво переспросил Никифор, упорно борясь с ветками в этом ночном кошмаре, по недоразумению названном садом. Конечно, почтенный господин с пышными бакенбардами и тростью был никто иной как Глеб Порфирыч, но от куда Львовский знает, что он разыскивает Никифора?

Знаток сверхестественных наук терпеливо пояснил ему:

— Друг мой, любой уважающий себя чародей обязан обладать задатками предсказателя и ясновидца. Конечно, до настоящего прорицателя мне еще далеко, но про вас могу сказать точно одно — встреча с этим господином ждет вас в скором будущем. И вам лучше будет, если вы сможете рассчитывать на защиту и покравительство Немизиды Аидовны.

Никифор с возмущением набрал в грудь воздух и выпалил:

— Ну, уж нет! Хватит с меня ее покровительства. Я уж лучше как-нибудь сам все расскажу Глебу Порфирычу.

Он и без всяких прорицаний догадывался, что шеф разыскивает его. Никифор не появлялся на службе вот уже неделю и даже не смог заставить себя написать шефу письмо, в котором бы объяснил причины своей внезапной болезни. События последних дней погрузили его в водоворот невероятных событий и у него, просто, не было для этого времени. Конечно, он не мог откладывать разговор с Глебом Порфирычем бесконечно долго. Но что поделаешь, если он до сих пор не придумал как лучше это сделать?

Львовский вывел их к воротам кратчайшей дорогой. Вечерние сумерки быстро как суетливые слуги уступали свое место королеве-ночи. Большая птица промелькнула серой тенью у них над головами и опустилась на плечо Львовскому. Это был, только что сытно поужинавший какой-нибудь неудачливой мышью, Хугин. Глаза птицы сверкнули в ночи двумя желтыми огнями. Никифору показалось, что глаза Львовский также сверкнули в ответ.

— Надеюсь, здешние мыши тебе нравятся ни чуть не меньше, чем те, которые ты ловил в подземелье у Вия? — спросил Львовский, поглаживая филина.

Хугин ответил сытым утробным урчанием.

— Я рад за вас обоих. — саркастически заметил Никифор — Но может быть кто-нибудь расскажет мне на чем нам ехать отсюда? Нет ли у вас какого-нибудь волшебного средства передвижения в запасе? Может быть ковер-самолет?

Львовский с удивлением покосился на филина, как будто "волшебное средство передвижения" могло быть спрятано у него под крылом, затем перевел взгляд на Никифора.