Кыся

– В гробу я видал этого Пилипенко! Жди, – Митя сел за руль, завел машину и рванул с места. Вернулся минут через десять с огромным пластиковым пакетом.

Выскочил из "Волги", спрашивает:

– Куда нести?

– За мной, – говорю. – Сейчас я тебя с одним Котом познакомлю. Я с ним вместе из России в Германию плыл…

Маня увидела, чту принес Митя и даже заплакала! Давай кормить Котят сосисками и молоком, сама стала приводить себя в порядок, умываться взялась, прилизываться.

* * *

Митя ей помогает с Котятами управиться, мы с Рудиком беседуем. Рассказал я ему вкратце свою историю, и говорю:

– Теперь мне в Америку надо, Рудик. В город Нью-Йорк.

– Задачка… – говорит Рудик. – От нас, из Пассажирского порта, в Америку никто не ходит. Только из Торгового – за зерном. Но условия там, конечно, не такие. Попроще.

– Черт с ними, с условиями, – говорю. – Как туда попасть?

– Я ж и говорю – задачка. Торговый порт – это у черта на куличках! Через весь город…

– Ничего, – говорю. – У нас с Митей машина есть. Раньше бы, точно, не удержался, сказал бы – черная "Волга"! А теперь, наездившись на "Вольво", "Опеле", на "Роллс-Ройсе", "Мерседесе" и "Чероки", даже и не заикнулся. Сказал просто – "машина", и все.

– Тогда-то – запросто! – говорит Рудик. – То есть, конечно, не запросто, там еще нужно одного типа отловить и уговорить. От него в том Торговом порту очень многое зависит. Он и судно может хорошее подобрать, и капитана приличного, и команду – не хамскую. И рассказал мне Рудольф, что в Торговом порту есть один Кот без имени, который все и всех знает, крутит свои дела, как хочет, но в лапу берет со страшной силой, а без этого даже усом не шевельнет.

А так как он, страшное дело как упакован и избалован, то с чем к нему соваться – Рудольф понятия не имеет. На что он клюнет – неизвестно…

Тут Кошка Маня возьми да и подскажи:

– Я помню, ему кто-то теплую попонку на зиму из Норвегии привез, так он из этой попонки до августа месяца не вылезал. Уже вся пропотевшая была, вонючая, а он все в ней выпендривался. Пижон, каких свет не видывал!.. И взяточник.

Как только Маня это сказала, так я сразу понял – я уже одной лапой в Америке!

– Поехали! – говорю. – Все поехали! Котят берите тоже. Мы вас обратно привезем в лучшем виде, а Котятам проехаться в автомобиле – одно удовольствие. Не возражаешь, Митя?

– Ноу проблем, ребята! – отвечает Митя. – Вперед!!!

Этот жлобяра, этот взяточник из Торгового порта, Котяра без имени – с меня ростом, за счет ожирения – раза в полтора тяжелее, как только увидел своим воровским глазом мою Рождественскую красно-золотую жилеточку так и выпал в осадок!

Он от нее глаз не мог отвести! Он за нее готов был весь Торговый порт отдать, только бы заиметь ее в собственное пользование!

Он даже хотел ее сразу же на себя и напялить, но тут Рудольф с Маней очень решительно ему воспрепятствовали:

– Кыся – на борту судна, идущего в Нью-Йорк, ты – получаешь жилетку. А сейчас лапы прочь!

И пока Митя в машине играл с Котятами, мы обо всем договорились с этим жучилой.

* * *

Выяснилось, что времени у нас не так уж много. Ровно через два часа один наш грузовой пароход под свеженьким названием – "Академик Абрам Ф. Иоффе" (раньше он назывался "Заветы Ильича") уже загружен карельским лесом и отчаливает в Америку, именно в Нью-Йорк, в чем этот Котяра-жулябия клялся чем угодно.

И капитан там – изумительный, и команда – двадцать семь Божьих ангелов, а кок – Человек с большой буквы!..

И если уважаемый господин Кыся согласен отдать свою красно-золотую жилетку, то он господину Кысе устроит отплытие в Америку в ближайшие тридцать минут…

Все переговоры с Котом Торгового порта происходили у нас в машине, что, не скрою, тоже сыграло свою положительную роль и произвело должное впечатление на этого жулика. Всем своим видом он показывал, как приятно иметь дело с серьезными и солидными Котами, даже если их просто зовут "Кыся". Ах, если бы он знал, что я теперь еще некоторым образом и "…фон Тифенбах!.."

Так как времени до отплытия оставалось совсем мало, а судно стояло где-то на дальнем причале, я попросил Митю немедленно соединить меня с Мюнхеном.

Рудик и Маня с трудом утихомирили всех своих Котят, чтобы они не мешали "телефонному разговору дяди Кыси с заграницей", и Митя нажал Мюнхенскую кнопку.

* * *

При всей своей решительности и здоровом цинизме, взращенном в Мите службой в Государственной автомобильной инспекции, при телефонном соединении с другим государством Митя вдруг начинал чувствовать повышенную ответственность за свою страну, и это придавало его голосу оттенки благородного волнения. Вот и сейчас…

– Доктор Кох? Здравия желаю! Младший лейтенант Сорокин Дмитрий Павлович! С вами тут господин Кыся поговорить хотят…

– Здравствуйте, Димочка! – услышал я Танин голос в трубке. – А мы уж тут ждем-ждем вашего звонка. Дайте ему трубочку, пожалуйста!

– Говори! – сказал Митя и подсунул трубку мне под ухо.

– Танечка!.. Это я. Можешь подключить к разговору Фридриха?

– Я уже подключен, – услышал я Фридриха фон Тифенбаха.