КЖД II

Оно выпил всю воду из фляги, когда та нагрелась, практически залпом. Тут же пожалел об этом и вспомнил запрет Хизран. Его затрясло, он почувствовал резкую боль в спине и боку, но они прошли достаточно быстро. Осталась только испарина. Поздним вечером он снова забрал опустевшие фляги, вылез из бассейна, обтёрся одеждой, подождал пока высохнет и снова взобрался за купол. На этот раз у него угло чуть меньше двух часов, он был куда более бодр и смог неплохо подобрать маршрут восхождения. Вернулся к закату, ощутил усталость только после спуска, она тут же покинула его, стоило ему вернуться в воду.

Розари отступила из центра к бортику, запрокинула на него голову, растелилась по округлому краю бассейна и теперь дремала. Дукан стоял в самом центре, стискивал в губах трубку и издавал целый набор странных кряхтящих и рычащих звуков. Анижа проронила немало слов, выдирая бинты, въевшиеся в кожу и мясо, и снова погружая израненные руки под воду. Она оживилась и больше не кривилась от боли. К радости Кальдура, она достала правую руку и смогла согнуть её. Чернота отступила от её пальцев, уступив место пускай нездорово бледному с прожилками фиолетового, но все же не такому болезненному цвету.

Вокруг стало очень темно, и лишь их небольшие движения в воде выдавали их присутствие. Кальдур всё ещё чувствовал бодрость и прилив сил, но он понимал, что это ощущение обманчиво, и стоит ему покинуть Воды, и очень скоро усталость даст ему по башке.

Он подплыл к Дукану, тронул его за плечо.

— Я посплю. Разбудишь меня часа через четыре и поспишь сам.

Дукан помусолил пустую трубку, перекинул её с одного уголка рта в другой, и кивнул ему. Дно бассейна не было гладким, набирало угол постепенно, у самого бортика можно было лежать практически горизонтально и не скатываться вниз. Кальдур помог Аниже лечь и устроиться, прикрыл торчащую из воды грудь одеждой, положил сумку под голову.Таким же образом устроился чуть поодаль.

Стоило ему закрыть глаза, и темнота его век снова сменилась на белую пустыню. Во сне он понял, что спит и осыпал сон самыми скверными ругательствами — последнее что он хотел видеть, это бесконечный хоровод снега и холода.

Дукан потеребил его ногу, и он резко проснулся. Вокруг царили сумерки. Он спал куда дольше положенных ему четырех часов.

— Ну? — спросил старик требовательно и нетерпеливо.

— Как заново родился, — честно ответил Кальдур, пытаясь привыкнуть к расслабленному и бодрому телу, в котором ничего не болело. — Отдыхай. Спасибо, что дал столько времени.

Дукан устроился на его место, поворчал и закрыл глаза. Кальдур выбрался из воды, обмотал бёдра своей рубашкой и размялся. За ночь они снова выпили всю воду, а он почувствовал себя так хорошо, что был не против для нового похода. Схватил все фляги и энергичной босоногой походкой устремился в горы.

Кожа его ступней стала настолько мягкой, что он едва не порезался о камни, а прикосновение к снегу заставило его взвизгнуть. Вернувшись, он снова поместил сосуды в воду, и осмотрел ноги — они были похожи скорее на ножки только что родившегося младенца, чем на ноги мужчины, которые провёл в походе последний месяц. Тёмные пятна сошли с них, уступив место полностью здоровой мышцам и коже. Это не могло не радовать.

Когда он вернулся Анижа ещё посапывала, и он с куда большей радость разглядел, что её руки так же оправились. Даже шрам от чёрного клинка превратился в тонкую полоску белой кожи, но не зажил полностью. Кальдур потянулся за спину и нащупал свой шрам — он так же никуда не делся. Большая часть сетки его прошлых ранений так и осталась на своих местах. Но раны, которые были внутри и стесняли его движения в руках и плечах, исчезли, и он ощутил необычайную свободу своего собственного тела.

— Хорошо, да? — его удивил необычайно ласковый голос Розари. — Давненько не чувствовала, чтобы у меня ничего не болело. М-м-м, прия-я-ятно… У нас ещё осталась какая-то еда? Я бы позавтракала.

— Вряд ли, — покачал головой Кальдур. — Но мы что-нибудь придумаем.

— Да... Чувствую, что теперь всё будет хорошо. Не думаю, что мы спаслись чудом. Думаю, что Господа ведёт нас.

— Куда ведёт?

Розари ответила ему расслабленной улыбкой и снова ушла на глубину.

***

Дукан проснулся, когда солнце было уже в зените.

Кальдур разулыбался до боли в скулах от вида его ошалелого, и посвежевшего после пробуждения лица.

— Будь у меня такая ванна дома лет двадцать назад, я бы… — пробормотал Дукан, потирая плечо и принимая флягу. — Да я бы сидел на троне этого сраного королевства и хер бы мне кто чего сделал.

— Царь во дворца! — Кальдур не выдержал и рассмеялся.

Утолив жажду, и так и не сбросив абсолютно непонимающую и оттого предельно глупую мину, Дукан вышел из бассейна, спешно оделся и внимательно оглядел горы и строения. Жестом позвал Кальдур.

— Отсиживаться тут вечно не выйдет, — сказал он тихо. — Пойдём-ка за уголок опорожнимся и подумаем, что делать дальше.

Кальдур кивнул ему, оделся и последовал за ним

— Хотел бы извиниться перед тобой.