Л.Е.С. Пробуждение (СИ)

Перед бетонным забором метров за десять деревьев больших не было, кусты и трава тщательно вырублены. Сам забор, сложенный из бетонных плит, очень напомнивших мне плиты перекрытия, но поставленные на попа, были высотой метров шесть. Снизу по плитам ползли, точнее, пытались ползти ветви травы очень напоминающей дикий виноград или горох, что-то явно цепляющееся усами. Почему «пытались», потому что видно, что люди — ну, в данном случае, мутанты — постоянно обрубали эти поползновения со стороны Леса. Думаю, что не реже раза в неделю, вспоминая, насколько быстро растет местная флора. Перед забором был вырыт глубокий и широкий — метра четыре — ров, наполненный жидкостью. Почему не говорю «водой», потому что эта черная и зловонная жижа только своим физическим состоянием напоминала воду, а что на самом деле было там налито, одному… точнее нескольким местным богам только известно. Поверху стены, усиливая серьезность ограждения, тянулась спиралевидная колючая проволока. По крайней мере, очень было на это похоже.

Ну, и всё. Ни охранных башен, ни бронированных ворот, что я предполагал здесь увидеть, не было. Голая (не считая травы) стена, ров с жижей, колючка. Слева уходил вдаль огромный пруд, с него через просеку дул холодный ветер. Справа стена кончалась через метров тридцать, за ним снова вставал стеной Лес. Думаю, что за углом мы увидим то же, что и здесь — забор, ров. Слева, вдоль пруда, скорей всего тоже глухо. Я, конечно, сходил к краю, не заходя на берег (чтобы снова ползуны не вылезли) и посмотрел. Насколько смог увидеть, точно такая же стена проходила вдоль пруда, впритык.

— Что будем делать? — спросил я Митьку. Не надеялся на вразумительный ответ, потому что он и сам здесь впервой. Но так, вдруг у местного идея какая в голове вразумительная есть?

— Не знаю, — ответил он предсказуемо, испуганно оглядываясь по сторонам. Я подумал, что для него, жителя Леса, оказаться даже вот на таком небольшом участке без деревьев, словно клопу посреди стола.

Ну, что ж, когда-то же и мне надо брать инициативу в свои руки. В конце концов, это я тут миссию выполняю, а не Митька.

— Эй! Есть кто-нибудь! — крикнул я как можно громче.

Вообще не понятно, кто-то у них наблюдает за периметром? Или они думают, что этот ров и огромная стена защитят от любого местного посягательства? А если Кинг-конг с севера придет, или — того хуже — Годзилла какая? Для них эти шесть метров, что для меня палисадник! Или в местных краях такие пока не водятся? Видимо, нет. Это уже хорошо.

— Пойдем в ту сторону, — сказал я, подождав ответа добрых пять минут. — Попробуем зайти с другой стороны.

— Хорошо, — ответил Митька, тяжело вздохнул. Видно, что напряжен, но куда теперь деваться.

Я же чувствовал какую-то легкость. Может, повлияло то, что увидел часть той цивилизации, что ближе мне — бетон, железо. И это как-то вселило надежду на встречу с более близкими мне людьми? Но близкими в чем, — опять же думал я, медленно шагая вдоль рва к углу стены. Митька шел за мной, пригнувшись и постоянно оглядываясь то на стену, то на лес.

Я понимал, что мои легкомысленные рассуждения скорее всего не уместны, что я даже не представлял, что, а самое главное — кто — ждал меня впереди, за этой стеной, но азарт взял верх над всеми другими чувствами, даже над страхом. Я шел, расправив плечи, размахивая копьем, легко, как по бульвару, только что не насвистывал популярную мелодию!

Так мы дошли до угла.

А там был обрыв.

То есть место, где мы сейчас находились, шириной метров тридцать — не что иное, как дамба пруда, искусственная насыпь, возможно, сделанная еще триста лет назад. И эти хитрые мутанты воспользовались этой оставленной и, что интересно, выжившей после Вспышки, конструкцией! Хитро, умно. Я даже еще больше стал уважать их за прозорливость. Так сказать, авансом. Ну, а как? Бетон, железо, завод, дамба — очень многое отличало этот «вид людей» от отшельников, замкнувшихся в средневековом цикле в глуши леса.

Стоя на углу, в двух метрах перед обрывом, я снова во все горло заорал:

— Эй! Поговорить надо! Выгляни в окошко!

Митька, каким бы не был сейчас напряженным, улыбнулся. Буквально уголком рта. Ну, и то вперед. Надо внушить ему уверенность, которой у меня, почему-то, было хоть отбавляй.

— Кто-нибудь!!! Я пришел поговорить! — снова закричал я и закашлялся. Так и охрипнуть можно.

Митька вставил в рот два пальца и свистнул. Ох, что это за свист был — Соловей-разбойник бы, наверное, позавидовал! Эхо пролетело вдоль стен, воткнулось в деревья, раздробилось, показалось, что качнулись исполинские ветви ближайших сосен, вспорхнула стайка птиц, похожих на воробьев, скрылась в зарослях.

Я прочистил ухо, ближайшее к Митьке, растянул рот в улыбке.

— Ну, ты даешь, Митрофан Свистульевич! Не ожидал от тебя!

Митька скромно пожал плечами.

— Давно хотел это сделать. Но в общине не разрешают громкие звуки. Только в Лесу и свистел. Иногда. Никифор научил, кстати.

— Ну, знаешь, все больше узнаю об этом Никифоре столько нового, что аж боятся начинаю, — сказал я совершенно искренне.