Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

Если будете что надписывать — то Библиотеке им. К. Чуковского…

_____________________

Дубов прислал нам недавно все свои книги. И портрет.

Но если б Вы знали, какой для меня сейчас тяжкий крест — Библиотека. Там можно бы чудеса делать. Я же, в качестве идеологической чумы, служу там главным образом завхозом — то вот лампочки покупаю, то коврики, то игры… Кларочка — тоже посторонняя (хотя ее руками там вбито много гвоздиков) там все чистит, окантовывает портреты, создала комнату К. И. Ее необходимо устроить туда на работу, формально-официально библиотекарем; и я обиваю пороги — но пока тщетно. Там двое; нужна 3-ья единица; для этого надо, чтобы Библиотеку признали клубом (как и есть на самом деле), а для этого надо лечь костьми…

Если бы там была Клара! Интеллигентный, приветливый, любящий детей человек.

Я бы умерла спокойно.

А то сейчас, когда я приношу в подарок самые лучшие книги, я вижу на лицах у библиотекарш — хмурость: надо регистрировать, ставить на полку… Ничего этого они не хотят.

Ох, а еще сколько у меня долгов, мешающих осуществиться главному: дописать воспоминания.

Чтобы задержать конец зрения, я совсем перестала читать. Тогда, может быть, еще некоторое время попишу.

345. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

20.I.72.

Дорогая Лидочка!

Только что отправил Вам посылку с книгами. Одну книгу я надписал — для витрины. Собрание сочинений тоже, по ошибке, надписал, но это не значит, что оно — для витрины. Я бы и все другие свои книжки надписал — это ведь нисколько не трудно, а читателю, может быть, приятно: вот в какой я библиотеке состою, писатели книжки ей дарят!

Методом, который Вы предложили мне для отбора книг, я пользуюсь уже очень давно. Эти освободившиеся хорошие книги я посылаю своим нуждающимся в книге корреспондентам — главным образом в тюрьмы и лагеря, а также некоторым «вольным» читателям, не имеющим, однако, возможности, покупать книги. В библиотеку легче было бы послать деньги. Но ведь это, по-видимому, невозможно, не положено.

Кое-что я, как видите, отобрал.

Игрушки (или игры) пришлю, хотя делать это (то есть выбирать и посылать) стало после смерти Корнея Ивановича труднее. В чьи это руки все попадет? В руки тех мымр, о которых Вы так хорошо и с такой сердечной болью написали?!

346. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

20.I.72.

Дорогая Лидочка!

Пишу вдогонку только что опущенному письму. Есть ли в Вашей (т. е. им. Корнея Ивановича) библиотеке Волшебный фонарь? То есть нужны ли диафильмы?

И нужны ли настольные игры: лото и пр.

347. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

28/I 72.

Дорогой Алексей Иванович. Получила Ваш ящик. Какая радость, какая прелесть! На днях отвезу его в Переделкино и сама посмотрю, как положат Вашу драгоценную книгу с драгоценною надписью в витрину (которую я добыла сегодня в одном Музее). Составлю список; его перепишут на машинке под заглавием: «Дар Л. Пантелеева» в двух экземплярах; 1 будет храниться у меня.

Я, конечно, не знаю, удастся ли возродить в Библиотеке какую-нибудь жизнь (это удастся, если удастся устроить туда на работу Клару Израилевну), — но порядок восстановить удалось; дамы чувствуют свою подконтрольность; когда я живу на даче, то прихожу туда каждый день; она открыта в надлежащее время, прибрана; книги выдаются. Это, конечно, программа minimum, но и это уже для меня радость.

Хлопочу о 3-й единице для Клары; тогда можно будет наладить и кружки, а то сейчас тамошние дамы так торопятся по домам, что ничего там — кроме отдельных выступлений писателей — не устроишь.

А недавно из-за Библиотеки у меня был тяжелый сердечный приступ… Туда явился столяр, т. Симонов, рабочий Городка; принес свои картины и решение Поссовета — устроить выставку. Картины чудовищные: бездарные, безвкусные, малограмотные, в позолоченных, с завитушками, рамах. И это мы обязаны повесить рядом с Васнецовым и Конашевичем, после выставки детского творчества, полотна которой радовали, как полотна Матисса и Ван Гога, какую и международно с гордостью можно было бы показать… Я начала дозваниваться в Область — через 3 коммутатора! — посылала разные SOS друзьям, в Союз Художников и пр. Зав. областным отделом культуры, спасибо ему, прислал специалиста из Дома Народного Творчества, который согласился со мной, что вешать эти картины нельзя. Все кончилось победой — и приступом.

Сложность была еще в том, что столяр Симонов человек очень симпатичный, с самыми высокими представлениями об искусстве. Когда я его спросила, почему он не требует, чтобы выставку его устроили в Чоботах, в новом клубе, он ответил:

— В клубе танцуют, а где танцуют, там не место искусству!

_____________________

Хоть бы скорее водрузили мемориальную доску! (Ее утвердил Совет Министров СССР, а я заказала лучшему резчику по дереву — она будет из дуба — ученику Фаворского[488].) Может быть, доска, мемориальность, будет хранить Библиотеку от вторжений.