La Costa de Raton (рассказ попутчика) (СИ)

Спать мы отправились рано. Стоило едва прислониться к подушке, как мною мгновенно овладел крепкий сон. Разбудил меня яркий свет фонаря, настойчиво бивший прямо в глаза. Я спросонья хотел было прикрыть их ладонью, но тут же наткнулся на холодный метал почти у самого лба. Долей секунды хватило, чтобы окончательно прийти в себя и со всей очевидностью сообразить, что это пистолетный ствол...

Кто-то вырезав сетку, уверенно спускался через вентиляционный люк в каюту, пока чьи-то руки держали фонарь и меня под прицелом. Затем этот кто-то мягко прыгнул на пол и за ним уже лез второй. Проснулась и Вирджиния. Она от неожиданности вскрикнула, но тут же была оглушена ударом одного из этих ночных пришельцев. Я инстинктивно дёрнулся на её защиту, но немедленно напоролся ладонью на лезвие ножа, услужливо подставленное мне человеком ударившим Вирджинию. Боли не ощущалось. Ладонь стала липкой от крови и мне ничего не оставалось делать, как сжать её в кулак. Тут же на горле я почувствовал остро отточенное лезвие, не позволяющее мне не то чтобы повернуть головой, но и даже пошевельнуться. Убедившись, что их жертвам некуда деться, таинственные пришельцы открыли дверь и окликнули третьего. Вспыхнул свет и теперь я кое как мог их разглядеть. Незваными гостями оказались двое молодых латинос. Один из них заправски сел на постель и, не говоря ни слова, с силой вывернул мне руку, пока другой, помахивая здоровенным тесаком наподобие мачете, показывал знаками лечь на живот. Чтобы я лучше понял он взвёл курок, который щёлкнул достаточно убедительно. Через секунду в каюту вошёл третий. Его лица я не видел, но похоже, именно этот человек был у них за главного, потому как все дальнейшие распоряжения исходили именно от него.

- Динерос! - прошипел он над самым ухом, а его подручный поднёс пистолет к моему рту.

- Мани! - грозно и настойчиво повторил их главарь. Затем для пущей острастки двое других меня встряхнули и, не отпуская заломленную руку, перевернули навзничь. Да так резко, что я невольно охнул от пронзившей её боли. Один из молодцов сел мне ноги и начал о чём-то быстро говорить. Они объяснялись на каком-то незнакомом наречии, пересыпая его бранью на испанском. Главный, а теперь я мог его увидеть получше, был намного старше своих подельников. Выглядел он как типичный уголовник из Тихуаны - приземистый крепыш с мерзким бабьим лицом и тонкими усиками. Он искоса взглянул на бесчувственную Вирджинию и что-то прохрипел своим спутникам. Те по-идиотски захихикали и принялись подобострастно лопотать в ответ. При этом их гнусные рожи оскалились скотскими ухмылками, заставившие меня невольно содрогнуться.

-Мани! - опять злобно прикрикнул главарь. Мне ничего не оставалось делать, как показать глазами на его исполнительного товарища, крепко державшего мою руку. Затем я перевёл взгляд на рубку. Там у нас хранились все документы и деньги. Тот моментально сообразил, что я имею в виду и кивнул молодому дать мне возможность встать. Он пробубнил что-то ещё: по всей вероятности, распорядившись одному остаться в каюте и, взмахнув пистолетом, приказал подняться и следовать в рубку.

Начинало светать. Бандиты, захватившие меня и Вирджинию, недаром выбрали это время. Самое подходящее. Под утро наиболее крепкий сон и немудрено, что мы их не услышали.

Я открыл ящик стола и вынул бумажник. Проворный подручный бесцеремонно выхватил его из моих рук и вытащив деньги, передал главарю. Тот, поплевав на пальцы, по-хозяйски принялся пересчитывать банкноты. Потом показал жестом отойти к стене и стал шарить по ящику сам. Он очевидно, рассчитывал на сумму позначительней и теперь, не обнаружив ничего более, свирепо взглянул в мою сторону.

- Мани, - снова, но гораздо спокойнее проговорил этот ублюдок и уже в свою очередь, недвусмысленно кивнул в сторону каюты, где оставалась Вирджиния. Других слов на английском он наверняка не знал. Его подручный, ни на секунду не спускавший с меня глаз, проворно запихнул в карман своих джинсов бумажник, в котором оставались кредитные карты. Туда же незамедлительно переместились и наши паспорта. Потом главный что-то крикнул третьему, который тут же поднялся в рубку. Они о чём-то посовещались вполголоса, не обращая внимание на моё присутствие, после чего молодые схватили меня и повели вниз на корму. Оставалось лишь гадать о намерениях этих бандюг и надеяться на неизвестно кого и что. И уж, конечно, не приходилось рассчитывать на их милосердие. Сзади я чувствовал ствол, упёртый в спину - маленькую, но страшную вещь, сужающую пространство многообразного и абстрактного мира до единственного и конкретного желания остаться в живых...