Lа Cucina = Кухня

Я заперлась в комнате отдыха и долго смотрела на свое отражение в зеркале. Я выглядела смешно. Из зеркала на меня глядело толстое глупое накрашенное лицо.

— Дура, — сказала я себе, и глаза мои наполнились слезами. — Ты превратила себя в посмешище. Посмотри на себя. Ведешь себя, как подросток. В твоем-то возрасте. Теперь им есть над чем похихикать.

Я упала на диван и дала волю слезам.

Мое самобичевание было прервано стуком в дверь.

— Синьорина, — послышался голос, который я сразу узнала, — вы здесь? Мне сказали, что вы должны быть здесь. Не могли бы вы выйти и показать мне рукописи? Сегодня понедельник. И разрешение у меня с собой. Выходите, синьорина. Пожалуйста, выходите.

Я вытерла слезы и ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть им утраченный румянец.

— Иду, синьор. Пожалуйста, подождите минутку.

Тут я увидела, как поворачивается дверная ручка. К счастью, я не забыла запереться.

— Синьорина, — громко прошептал Иностранец, — я знаю, что вы здесь. Выходите. Выходите и возьмите меня. — И добавил: — Я знаю, что вы этого хотите.

Я быстро пригладила волосы, поправила розовый костюм и отперла дверь.

Когда я распахнула ее, Англичанин быстро шагнул в комнату, загородив собой проход, чтобы я не сбежала. Мы посмотрели друг другу в глаза.

Я отвела взгляд, чтобы Англичанин не догадался о моих тайных мыслях, но было поздно. Его сильный мужской запах уже одержал надо мной победу, и я размякла. Он прикоснулся кончиком своего носа к моему, и меня пробрало дрожью до кончиков пальцев на руках и ногах, до самых корней волос. Его дыхание сделалось глубоким и тяжелым. Я знала, что он вдыхает меня. И посмотрела на его губы: они были влажными, мягкими и изогнутыми. Мне стало жарко, я вспотела, и от меня запахло потом. Казалось, я вот-вот потеряю сознание.

Я споткнулась и упала на него. Он подхватил меня и крепко обнял. Пожалуй, гораздо крепче, чем требовалось.

— Воздух… — пробормотала я. — Не могу дышать. Мне нужен воздух.

Англичанин вывел меня из комнаты отдыха в просторное помещение нижнего этажа, где бережно уложил на пол. Потом быстро лег сверху и стал расстегивать на мне блузку.

И тут вошел директор. Он глазам своим не поверил, увидев целомудренную синьорину Фьоре распростертой на полу, под неизвестным мужчиной, который расстегивал ее одежду. Директор открыл было рот, но слова застряли у него в горле. Услышав, как он захлебнулся от возмущения. Англичанин обернулся.

— Помощь не требуется, синьор. Я контролирую ситуацию.

— Что вы делаете с моей сотрудницей, синьор? — спросил директор, едва к нему вернулось хладнокровие. — Синьорина Фьоре, с вами все в порядке?

Директорский голос вывел меня из оцепенения.

— О, синьор Бандьера, я, наверно, потеряла сознание. Ничего страшного. Пожалуйста, помогите мне встать.

Англичанин с явной неохотой сдал позиции и слез с меня.

— Позвать кого-нибудь из сотрудниц, синьорина? — спросил директор, все еще с подозрением поглядывая на Англичанина.

— Нет, синьор, умоляю, не нужно. Со мной все в порядке. Я собиралась показать этому джентльмену рукописи. Он ученый. Из Англии. И у него есть разрешение.

— Хорошо, синьорина, приступайте, если вы уверены, что справитесь, — раздраженно бросил директор, проходя через комнату и поднимаясь по винтовой лестнице. И я поняла, что моя дальнейшая карьера в библиотеке теперь под большим вопросом. Директор терпеть не мог неожиданностей.

— Ну вот, синьорина, наконец-то мы одни, — прошептал Англичанин мне на ухо. — Пожалуйста, прошу вас, — взмолился он, — покажите мне то, что я так жаждал увидеть. Нет, синьорина, не это, пока не это, — добавил он, увидев, как мои пальцы потянулись к тем пуговицам на блузке, которые еще не были расстегнуты. — Это потом. Сначала покажите мне рукописи.

Слегка пошатываясь, я провела его по петляющим коридорам цоколя в запертую комнату, где в специальных дубовых ящиках хранились рукописи.

Я отперла дверь ключом, висевшим у меня на поясе, и включила специальный рассеянный свет, который не мог повредить драгоценному содержимому ящиков.

Очень осторожно я достала рукописи Архестрата, Атенея и Алиция и положила их перед Англичанином, который не мог сдержать свой восторг. Я оставила его изучать их, и он с головой окунулся в мир древних гурманов и изысканных пиршеств, а сама я вернулась в офис к папкам и отточенным карандашам.

Рабочий день кончился, а Англичанин все не появлялся. Когда Крочифиссо стал запирать залы библиотеки, я вошла в комнату с рукописями и обнаружила, что Англичанин по-прежнему поглощен работой — каллиграфическим почерком делает какие-то выписки.

— Синьор, библиотека закрывается, — пробормотала я. — Уже восьмой час. Я вынуждена просить вас закончить работу, чтобы я могла убрать рукописи.

— Пожалуйста, прекрасная синьорина, еще минутку. Я почти закончил. Еще совсем чуть-чуть.

Я села и стала ждать. Вскоре Англичанин закрыл последнюю папку и выпрямился, разминая затекшие руки, плечи и шею.

— Синьорина, я все сделал. Всю работу с рукописями. Сегодня завершена очень важная часть моего труда.