Ла Элиза

Кристиан стоял на крыльце, держа в руке листок бумаги, еще не осознав до конца это странное чувство одиночества.

Глава 23

Крис вернулся домой поздно. Выглядел помятым, не выпускал из руки такой же помятый листок бумаги.

Мужчину встретила Гунари, которая ничему не удивилась.

– Ты ходил к Карлосу? Я говорила тебе, это пустая трата времени.

– Хотел выплеснуть свой гнев, а Карлос как раз проходил мимо.

– Карлос проходил мимо тебя? Не может быть. Скорее, именно ты проходил мимо него.

Гунари права. Крис вздохнул. Должен ведь он был как-то дать знать, что он живее всех живых – и его не так просто убить. Карлос наотрез отказался брать вину на себя, за что и получил.

У Кристиана болела рука, но у Карлоса должно болеть все тело.

Обвинять его было, конечно, глупо, но хотелось зареветь зверем и выплеснуть ярость. А ее скопилось очень много. И причина не в Карлосе.

– Она улетела домой, – буркнул Кристиан и стал подниматься на второй этаж.

После посещения дома, где жила семья Элизабет, он сразу поехал в аэропорт. Но опоздал. Самолет уже улетел.

Как связаться с Элизой? Его осенило сразу, когда он еще ехал к аэропорту, – через Кейт. Зашел в социальную сеть, в которой она ему надоедала своими сообщениями, но не увидел их. Ни сообщений, ни Кейт! Она удалила все и занесла Криса в черный список. Просто шикарно! Что он ей сделал? Она вроде хотела знать нюансы виноделия, но вдруг передумала, да еще столь жестко.

После аэропорта Кристиан поехал в больницу. Возможно, там ему дадут хотя бы ее телефон. Но, увы, информация не разглашается. Он ушел ни с чем, подавленный и злой.

– Кто? – сначала не поняла Гунари. – А! Та девушка со светлыми волосами? Поезжай к ней сам!

– Куда? – удивился Крис, пытаясь вспомнить, где она живет.

Она вообще говорила об этом? Ах да! Что-то упоминала про Кентербери и отель, принадлежащий ее семье. Кажется, он нашел зацепку.

– У меня сезон сбора урожая, если я уеду, то соберет виноград тот, кто пытался меня убить.

Он смял листок бумаги с наброском и откинул его прочь. Элиза не закончит его, но ничего уже не поделаешь.

Эту часть истории он перелистнет. Теперь он начнет жить прежней жизнью.

* * *

Полет прошел спокойно в раздумьях о том, что было и что будет. Элизабет смотрела в иллюминатор на облака, понимая одно: как же ей повезло! А ведь она могла умереть прямо в момент взрыва яхты. А могла погибнуть на острове от укуса ядовитой змеи. Но она жива и должна благодарить Кристиана. Но она ничего подобного не сделала. А ведь он буквально дотащил ее до берега и не дал умереть с голоду. Элиза опустила глаза на свои руки, понимая, что даже не попрощалась с ним. И больше никогда не встретит.

Кейт всю дорогу возмущалась по поводу того, что ужасней отпуска в ее жизни не было. Отец и мать обнимались, удовлетворенно смотря друг другу в глаза, – они знали, что счастье не в отдыхе. Счастье в том, что семья вместе.

Приехав в Кентербери, Элиза с радостью вдохнула знакомый запах леса. Какой же дома чистый воздух!

Первым делом она поднялась на чердак, где хранились кое-какие кисти и краски. Они засохли, а кисти от старости облезли. Нет, она не готова опять рисовать. Вышла и захлопнула за собой дверь.

– Ты стала молчаливой, – не унималась Кейт, – говорят, люди меняются после катастроф. Ты была на волоске от смерти. Наверное, это правда.

– Мне просто нечего сказать, – ответила Элизабет, наливая в кружку чай.

Она отставила чайник чешского фарфора в сторону и задумалась. Как странно… Она уже никогда не услышит колких ответов Кристиана. Зачем лишний раз открывать рот?

И она погрузилась в размышления. Девушка стала вспоминать слова Криса по поводу живописи и дальнейшей жизни.

Несколько раз Элиза порывалась пойти в охотничий домик, чтобы пересилить свой страх и гордо смотреть вперед, переборов его. Но останавливалась возле озера, в котором плескалась рыба, садилась на берег и долго смотрела на воду.

Что-то стало другим. Каким-то чужим. Как будто кто-то другой поселился в ее голове и диктует свои правила: молчать, сидеть, рисовать.

Но рисовать она боялась. Казалось, что она впустит в свой мирок прошлое и станет прежней Элизой – слишком ранимой и сентиментальной. А она должна быть холодной и бессердечной. Но почему не получается забыть то, что случилось на острове? Кристиан дал ей прекрасный опыт на будущее, а она вспоминает каждую деталь той ночи и иногда даже мечтает, призвав на помощь воображение.

Ее это раздражало, но одновременно было приятно от воспоминаний. Она опускала глаза и улыбалась. А Кейт вскрикивала, указывала пальцем на сестру:

– Вот! Вот! Опять!.. Значит, ты вспомнила что-то веселое.

Нет. Приятное. Но об этом знать вовсе необязательно. Время шло. Элиза помогала отцу, а Кейт с каждым днем чувствовала себя все лучше и лучше, и это было хорошо: сестре не терпелось вернуться в университет.

– Я обязательно навещу тебя. – Элиза поцеловала Кейт в щеку, чтобы хоть как-то поддержать. – Но могу и сейчас поехать с тобой. Провожу тебя, поживу в Лондоне.

– Ты не любишь его, – отмахнулась Кейт. – Ты обожаешь природу, а не бетонные коробки.