La mia famiglia (СИ)

— Я совершила всё это во имя любви к тебе, к нашей семье и сыну, — она оправдывалась, чем еще больше гневила мужа.

— Нет, Ли, ты это делала ради того, чтобы быть со мной из-за власти, из-за того, чтобы оставаться с самым сильным, Шепфа тебе было не удержать даже сыном, а я всё время смирялся ради Люцифера, даже когда приходил домой и видел тебя напившейся до чертиков, на утро наскоро приводящую себя в порядок, ты день ото дня теряла свой человеческий облик и превращалась в алкоголичку, ты перестала быть женщиной для меня в какой-то момент, а я искал нежность и ласку в других и находил её, но единственная, которую я любил, потерялась, что в один момент я решил было, что надо уйти, надо начать строить нечто новое для себя и отпустить тебя, потому что я убиваю тебя, находясь рядом с тобой, твоя слепая любовь…

— К тебе, Сэт, стала бы я убивать не из-за тебя?

— Но ты убивала и решила, что, убив Ости, ты поможешь сыну, на самом деле, ты заметала следы своего преступления, ты старалась обелить себя, но, — Сатана сделал паузу, — Ости жива, как и Рондент…

Лилит покачнулась и побледнела ещё больше, на мгновение она ощутила, что земля уходит из-под её ног. Казалось, что они смотрят на друг друга вечность. А Сатана всё пытался найти в её глазах хоть толику сожаления, но не находил. Его сердце болезненно сжалось.

— Улетай, Лилит, улетай и больше не возвращайся, — прохрипел он.

Женщина сжалась, но ничего не ответила, понимая, что это, скорее всего, итог.

— Куда мне лететь? — голос предательски сорвался на самой середине фразы, которую она заканчивала уже шепотом.

— Ты вольна делать всё, что угодно, Лилит, но, если ты попытаешься навредить детям, я больше не связан с тобой ничем.

— Всё закончилось здесь и сейчас? — спросила обреченно женщина.

— Для меня — да, а для тебя?

Лилит ничего не ответила, она лишь попятилась назад, неотрывно глядя в ставшие непроницаемыми глаза мужа. Взмах крыльями, и та улетела в неизвестном направлении, оставив Сатану одного.

Ребекка молчала. Не момент для каких-либо слов и выражения чувств.

— Ответь мне, Бекки, любит ли кто-нибудь Бога? — Шепфа был настойчив.

— Мы любим тебя, Шэп… — начала было женщина.

— Мы? — ангел рассмеялся. — О, это абстрактное мы, о, да, вы все любите меня, ангелы, моя армия, те, кто поддерживает порядок — помогает мне его поддерживать, чтобы не было хаоса, чтобы не было того, что случилось сегодня…

— Ты знаешь о Мальбонте? — Ребекка переспросила на автомате. — И ты так спокойно об этом говоришь?

— Я знал об этом всегда, а сегодня это свершилось, я принимаю это как факт, принимай и ты, верный серафим, — Шэп был до ужаса спокойным, он вновь обрел свой беспристрастный вид.

— У него моя дочь, — возразила женщина.

— У него мой внук, — неожиданно сказал он.

Эта фраза заставила женщину присмотреться к нему более внимательно. Он обеспокоен, потому что переживает за ребенка или за свой шатающийся трон?

— Мальбонте может выкинуть всё, что угодно, Ребекка, а ребенок — лишняя возможность влиять на меня.

— И? — женщина уже поняла, к чему клонит Шепфа.

— Если ты о какой-либо помощи от меня, то не жди, я не вмешаюсь.

Серафим неожиданно расхохоталась. Шепфа удивленно смотрел на неё.

— Как всегда: голову в песок, поможет ли тебе кто-то на этот раз, а, Бог, когда ты всех, кто когда-либо любил тебя и любит, отбросил от себя своим равнодушием, тебе все должны служить и преклоняться, а ты, ты принимаешь это как должное, а сам, ты сам сделал что-либо для тех, кто служит тебе, кто поддерживает твой порядок? — Ребекка говорила спешно, как будто боялась передумать, но с каждым словом обретая уверенность в себе и в произносимых фразах.

— Ты дерзкая, Ребекка, но я и создавал тебя такой, ты должна была сказать мне все эти вещи, больше некому, но…

— Но ты не изменишься, — констатировала факт женщина и судорожно сглотнула.

— Всё, что предопределено, должно случиться, всё исполнится, — несколько обреченно произнес он.

— И ты даже не попытаешься? — гнев рвался из неё.

— Зачем?

— Затем, что это твоё наследие, мы с Сэтом будем пытаться до последнего вздоха.

— Да, Сэт всегда за семью, — горькая усмешка, — одного он не знал, что никому нельзя доверять, даже самым близким и любимым, особенно самым любимым и близким…

— О, давай не будем, Шэп, ты один из тех близких и любимых, и ты предал его, как только у тебя появилась возможность…

— Не возможность, а уверенность, что всё сложится по-другому, если он увидит, какая Лилит лживая тварь, которой нужна только власть, такая, чтобы никто не смог достать её, никто не смог знать о её темных делишках и прошлом… — Шепфа с каждой минутой выходил из себя.

— А, то есть ты и здесь благородный рыцарь, помог ей, — Ребекка расхохоталась.

Неожиданно мужчина выпрямился и приосанился.

— Как ты разговариваешь со своим Богом?

Тон ледяной и серафим почувствовала, как по её позвоночнику побежал холодный пот, он готов был её уничтожить.

— Простите, — проговорила серафим на автомате, покорность, к которой она привыкла за долгие годы служения Богу.