«Ла» — охотник. В небе Донбасса

Он побродил по роще, не зная, куда идти. Майя сегодня была в наряде, так что дома делать было нечего. Вдобавок она скорее всего до сих пор дулась на его отказ дать денег на сапоги, так что на плотские утехи можно было не рассчитывать. Да и самому Виктору как-то не хотелось с ней общаться. Ноги сами принесли его на пляж. Здесь на специально сколоченной скамье уже кто-то сидел, попыхивая в темноте папиросой. Видеть Саблину никого не хотелось, и он повернулся было уходить, но сидящий окликнул его:

– Витька? Подойди тута.

Он сел рядом с Шубиным, достал папиросу и стал ждать командирских откровений. Шубин не торопился, неторопливо, задумчиво посасывал мундштук, жевал губами.

– Спасибо, – наконец сказал он, не уточнив, за что, но Виктор и так все понял.

– Ночью не ложился почти, – добавил командир, – часа три поспал тута. Вот оно и сыграло. Ты уже понял, где мы ошиблись?

– Да чего тут понимать, – ответил Виктор, – сперва далековато от группы были, потеряли с ней зрительный контакт. С ходу помочь ничем не могли. Потом, когда довернули на того немчика, что Быкова сшиб, и скорость потеряли.

– Надо было наказать тута, – вздохнул командир, – но ты прав… прав… Ты, кстати, в курсе, что Быков этого «Фоккера» таранил? Битман, ведомый его, в рапорте написал…

– Как таранил? Брехня, – опешил Виктор, – я сам видел…

– Щас шепнули. Замполит дивизионный уже в сводке отразил.

– И что теперь будет?

– Да ничего, – хмыкнул Шубин. – Нам с тобой от того тута ни холодно ни жарко. Немцам, думаю, тоже. А Битмана я завтра отлюблю… Отдыхать нужно, Витька, перед полетами. Вот главный вывод. Я вот ночью не поспал и едва тута живой остался. Так что ты со своей бабой не усердствуй сильно, – он засмеялся. – А вообще я тебе удивляюсь тута. Ты же умный парень, войной битый, чего ты до этой курвы бегаешь? Неужто в полку нормальных девок нет?

Виктор промолчал.

– Ладно тута. – Командир понял, что интересный для него разговор развития не получит, и успокоился. – Готовься. Завтра станешь заместителем Егорова. А Лешку Соломина во вторую переводят. На ту же должность. Приказ вчера еще подписали…

– Во вторую? Как? – Виктору показалось, что он ослышался.

– Во вторую! Молча тута! – кратко ответил Шубин и пояснил: – Усилить надо. Потери большие, новичков много, а сильных летчиков тута один – Гаджиев. Не потянет. Я хотел тебя комэском поставить, но там, – он указал пальцем вверх, – не дали. Нечего было на Пруткова с ножом кидаться, теперь аукается. – Он усмехнулся. – Понял? Комэск из варягов будет.

– Хреново будет без Лешки, – пригорюнился Виктор.

– Нормально! Перебьетесь тута, – обрезал командир, – Егоров уже пороху понюхал, обтесался, тебе фору даст. Ты на месте, никуда не делся. Ильин опять же у вас, а он иных двоих стоит. На днях из госпиталя Кот вернется. Ларин твой, хоть и распиздяй, но летчик хороший. Если натаскаешь, то цены не будет… Да вас давно тута раскулачивать пора… Собрались сливки…

Виктор усмехнулся шубинской логике, но в душе все же признал его правоту. Вторую эскадрилью нужно было усиливать. Он вспомнил, что его родной Таганрог освободили в конце августа, а это означает наступление и соответственно бои в воздухе.

– Жарко будет, – неожиданно для себя сказал он. – Наступление скоро.

– А ты думал, что эти «Фоккеры», что мы завалили, у немцев последние? – Шубин усмехнулся. – Впереди тута драчка будет, и неслабая! Кстати, чуть не забыл. Только что пришло подтверждение от пехоты. Пишут, что прямо над позициями один наш «Як» дрался против трех немцев и одного из них сбил. Летчика в плен взяли. По всему тута выходит, что это твой подранок упал.

– Вот как? – удивился Саблин. – Выходит, шестнадцатый?

– Ага, – улыбнулся командир, – скоро меня перегонишь.

– Я его вверх ногами срезал, – похвастался Виктор, довольно улыбаясь, – последними снарядами. А «Фоккер» этот сильно побит?

– Не знаю тута, – командир потянулся за папиросами, – они не написали. Да и везти его оттуда та еще морока – километров восемьдесят будет. В следующий раз поближе к аэродрому сбивай…

…Полк прочно осел в Новошахтинске. Окопался, прижился, прирос. Ему подкинули немного самолетов, пополнив до штата, подкинули летчиков. Теперь прежний монолит «Як-девятых» разбавляли потрепанные ветераны Сталинградской битвы – «единички» и «семерки». Подкинули и летчиков. И если старые, потрепанные самолеты были злом, то двое уже немного хлебнувших войны младлеев, попавших в первую и вторую эскадрильи, были несомненным добром. Как и капитан Чуриков – новый комэск-2. Командиром он оказался хорошим, летчиком тоже, успев отличиться в первую же неделю пребывания в полку, перехватив и завалив вражеского разведчика.