«Ла» — охотник. В небе Донбасса

– Вячеслав Морозов. – Правофланговый, высокий, худой и носатый, вышел вперед. – Батайское авиационное училище. Налет семьдесят один час, из них на «Яках» семнадцать.

– Остряков Николай. – Второй был еще юнец, долговязый, в грубых солдатских ботинках с обмотками. Лицо его, совсем еще по-мальчишески свежее, с легким пушком на щеках, выражало столько благоговения перед Виктором, что тому стало неудобно. – Борисоглебская летная школа. Налет пятьдесят три часа. На «Яках» одинна-дцать.

– Ковалев Игорь. – Третий щеголял в видавшей виды, выгоревшей гимнастерке, чем резко выделялся на фоне своих имеющих новенькое обмундирование товарищей. Жидкие усы на его лице выглядели нелепо, лишь подчеркивая молодость их владельца. – Батайское авиационное училище. Шестьдесят шесть часов, из них на «Яках» девять.

– Ковалев, – удивился Виктор, – а чего это у вас усы?

– Это для солидности, – Ковалев отчаянно покраснел, а его товарищи захихикали. – Командир уже сделал замечание, я сбрею.

– Абрамов Василий. – Четвертый имел правильно-красивое лицо голливудской кинозвезды и белозубую застенчивую улыбку. – Сталинградское авиационное училище. Налет шестьдесят три часа, на «Яках» двенадцать.

– Лоскутов Илья. – Пятый был невысокий и щуплый и этим немного напоминал Рябченко. – Налет семьдесят часов, на «Яках» восемь. Закончил Батайское авиационное училище. – Голос у него оказался на удивление низким, басовитым, совсем не под стать такому тщедушному телу.

– Вот и познакомились. – Виктор вновь обвел взглядом замерший строй. – Скоро всех вас распределят по эскадрильям и прикрепят к ведущим. Будете заново сдавать зачеты, оттачивать технику пилотирования, взаимодействие. Но сперва с вами буду заниматься я. Будем летать, будем изучать все то, что вам не рассказали в запасном полку и в училище. Сразу предупреждаю, что график занятий будет очень плотный. Легко не будет. Во-просы?

– Товарищ лейтенант, а когда мы в бой? – спросил Абрамов. – Сколько же можно учиться?

– Учиться нужно постоянно, как нам завещал товарищ Ленин! – отрезал Саблин. – А в бой вам, надеюсь, не скоро. Что бы вы там про себя ни думали, но сейчас еще рано.

Ребята поскучнели. На их лицах легко читалось неверие.

– Ишь ты, – рассердился Виктор, – Аника-воины. Богатыри, блин! Вы пока еще никто, и звать вас никак. Налет в целых шестьдесят часов – это, конечно, здорово, но для немцев вы мясо, отметки на руле направления, не более. Поэтому чем вы больше впитаете знаний, чем лучше отработаете взаимодействие, тем больше у вас шансов выжить. Поэтому и придуманы все эти занятия. Ясно?

Он в очередной раз обвел глазами строй. Пять свежеиспеченных летчиков, в свою очередь, внимательно изучали его. Но как выбрать из этих пяти лучшего? Не имея возможности провести с ним учебный бой, не имея времени, чтобы погонять его по знанию теории, да и вообще узнать о человеке больше, чем фамилия и налет. Нужно было что-то придумать. Тут Виктора осенило, он вспомнил свой второй в новой жизни вылет, когда на его «МиГ» заходил истребитель Шубина. Выставив перед собой руки, как если бы они лежали на органах управления самолетом, Саблин скороговоркой выпалил:

– Вы в горизонтальном полете. Скорость триста пятьдесят. Сзади водит носом «мессер», до которого сто метров. Времени секунда. Ваши действия?

Строй молчал, новички непонимающе таращились на новоявленного и такого странного инструктора. Прошла секунда, вторая, третья, и лишь тогда в глазах Острякова мелькнуло озарение. Выйдя вперед, он взялся за кисти рук Саблина.

– Прибрать газ, – сказал вчерашний курсант и толкнул левую руку Виктора к его животу, – а потом ручку вбок и на себя. И ногу еще можно дать.

– В штопор решил самолет загнать, да? – решил уточнить Саблин.

Остряков залился румянцем и утвердительно кивнул. Остальная молодежь загудела, предлагая свои варианты, но было уже поздно, Николай опередил всех. «Значит, явно не дурак, – подумал Виктор, – умеет думать. Вот только налет мал. А с другой стороны, главное, чтобы голова хорошо варила, а свое он еще налетает. Решено! Скажу Шубину, чтобы этого дал».

– Хорошо, – сказал Саблин, – принимается. А теперь, пожалуй, займемся самым важным на войне делом. В столовую шагом марш!

…– Ну как, полетим? – Ларин подошел к саблинскому «Яку» и замер пораженный. – Вот это да-а!

«Русалка», «раскапотированная» Палычем, предстала во всеоружии. Калибр оружия повергал в легкий ступор любого неподготовленного.

– Ты еще здесь? – Виктор натянул шлемофон. – Давай к машине, через четыре минуты вылетаем!

– Командир, – заявил Ларин, не трогаясь с места и не отрывая взгляда от «русалки», – если тебя побью, то эту девку себе заберу!

– Размечтался, – фыркнул Виктор, – к машине бегом марш! И вазелин не забудь, пригодится…

Пара истребителей кружила в небе, гоняясь друг за другом. Ревели тысячесильные моторы, срывались с крыльев потоки воздуха, перегрузки вдавливали летчиков в сиденья. Однако с земли это воспринималось иначе. С земли казалось, что в небе кружатся две жужжащие мухи, и только опытный взгляд профессионала мог различить все нюансы учебного боя.