Лабиринт

Мы прошли по дорожке, освещенной лишь тусклым светом фонаря над входом в дом, поднялись по ступенькам крыльца. Ассистентка господина Штерна достала ключ, открыла дверь и приглашающе кивнула. Я перешагнула через порог, включила свет и огляделась. Здесь мало что изменилось. Та же шикарная мебель, легкие шторы на больших окнах, тот же диванище с разбросанными подушками и подушечками… Даже с кресла-качалки все так же свисал пушистый плед. Надо же… Видно, казенный. Впрочем, теперь гостиная сияла чистотой. От Нэнси и ее пребывания в этом доме не осталось и следа.

– Господин Штерн сказал, что дом недавно освободился, – осторожно проговорила я, – а что стало с девушкой, что жила здесь до меня?

– Ее контракт завершился, – невозмутимо ответила ассистентка, – и она уехала. Многие девушки после завершения контракта хотят порвать с прошлым по понятным причинам и начать новую жизнь.

– И куда она уехала? – вырвалось прежде, чем я успела подумать. – Как ее найти?

Девушка бросила на меня цепкий взгляд, в котором мелькнуло подозрение. Вот черт, нашла у кого спрашивать. Еще б у самого Штерна поинтересовалась.

– Ну, мало ли, может она что-нибудь из вещей забыла, – торопливо добавила я. – Или письмо, например, ей придет, или…

– Если девушка хочет скрыться от своего прошлого, – перебила ассистентка, – то это вовсе не для того, чтобы ее кто-то находил, – она улыбнулась и добавила: – Вы можете переехать прямо завтра. Или, если вам нужно больше времени на сборы, послезавтра.

Она протянула мне визитку.

– Позвоните по этому номеру, чтобы заказать машину.

На обратном пути мы не обменялись и парой слов. Девушка молча вела машину, а я задумчиво смотрела в окно. Как такое может быть, чтобы Нэнси и словом не обмолвилась о том, что решила завязать? Впрочем, кто сказал, что она тогда уже решила. Может, на этом чертовом тринадцатом уровне произошло что-то такое, что заставило ее все бросить и сбежать.

И лишь выходя из машины, я спохватилась и спросила:

– Погодите, а сколько это все будет стоить? Ну дом, переезд, и вообще?

– Нисколько, – ответила девушка. – Все за счет компании.

***

Переезд прошел на удивление быстро. Не так уж много у меня было вещей, чтобы долго их собирать. Сдать квартиру хозяйке тоже получилось в кратчайшие сроки. Как только она выяснила, что я не собираюсь требовать обратно деньги, которые уже уплачены, все пошло как по маслу.

К вечеру следующего дня носильщики уже затаскивали мои коробки в новый дом – бывший Нэнси, теперь мой. До самой ночи мне некогда было думать о ерунде.

Я раскладывала вещи, расставляла милые сердцу безделушки, заполняла гардероб, отмечая про себя, что моих вещей для него явно недостаточно. Когда коробки, наконец, опустели и выстроились перед входной дверью (завтра выкину, сегодня нет сил), я поплелась в ванную.

Бурлила вода в джакузи, лаская уставшее тело, пахло жасмином и мятой. И усталость уходила, сменяясь блаженной расслабленностью, томной негой. Стайки пузырьков дразняще прокатывались по коже, будто кто-то трогал меня подушечками пальцев – легко, невесомо, возбуждающе. В памяти всплыл тот прощальный поцелуй. … И теплая ладонь, приподнявшая за подбородок мое лицо, и мужской рот, прижавшийся к моим губам. Невероятный поцелуй, будоражащий, необыкновенный. Воспоминание было настолько ярким и осязаемым, что я застонала, покорно приоткрыв губы. Желание огненной волной прокатилось по телу, выжгло разом все мысли, разметало все разумное и рассудочное. Осталось лишь разыгравшееся не на шутку воображение…

Мужские горячие губы жадно впились в мой рот, сминая его, утверждая свое право делать со мной все, что пожелает их хозяин. Упрямые губы, властные и умопомрачительно вкусные. Поцелуй становился все глубже, бесстыднее. Язык мужчины ворвался в мой рот, терся о мой язык и ускользал обратно, чтобы снова напасть. В ушах звучал хриплый голос, жарко шепчущий непристойности, от которых возбуждение становилось почти непереносимым. Сильные руки гуляли по моему телу, тискали и мяли, больно сдавливали грудь и выкручивали соски. Низ живота наливался колючим жаром, было трудно и нечем дышать, по телу прокатывались волны дрожи и жара. Я металась, изнывая от возбуждения, кусала губы. Между ног пульсировало, и я скользнула вниз дрожащей ладошкой, изо всех сил сдвинув бедра, представляя, что это его ладонь. И это он сейчас трогает меня там… В голове помутилось, осталось лишь дикое первобытное желание ощутить в себе его тугой пульсирующий ствол, большой и горячий, принадлежать ему полностью, отдаться. Пальцы задвигались, терзая разгоряченную плоть, сминая припухшие складочки, до сладкой боли надавливая на налившийся кровью бугорок. Несколько судорожных движений и я обмякла, всхлипнув от блаженной разрядки.

Бурлила вода, всплывали и лопались на ее поверхности стайки пузырьков, в голове вяло билась мысль: почему? Почему я представляла не Элвиса, а мужчину из Лабиринта?