Лабиринт

Но мой гость (или все-таки хозяин?) явно ждал ответа на свой вопрос. Я мотнула головой. Почему-то произнести «нет» вслух я не смогла. А потом развернулась к нему и, пользуясь тем, что на этот раз руки не связаны, тихонько провела кончиками пальцев по плечам. Скользнула по груди и наконец обняла и прижалась губами к губам. Он тут же ответил на поцелуй – ласково, осторожно, словно пробуя на вкус, дразня и отступая. Я всхлипнула и потянулась следом, не в силах оторваться. Он поднялся с кровати, и я поднялась за ним, губы к губам, изгиб в изгиб. Он обнял меня, прижал к крепкому теплому телу. Поцелуй был легкий и нежный, как крылья бабочки, почти невесомый, и объятия были легкими и нежными. И от этих легкости и нежности кружилась голова, будто я хлебнула шампанского, по телу растекалась блаженная нега. Слезы высохли, плакать больше не хотелось. Хотелось стоять вот так вот в теплом, надежном и уютном кольце сильных рук и целоваться, целоваться, целоваться… Объятия стали крепче, поцелуй глубже, жарче, бесстыднее. Дразнящие прикосновения языка возбуждали, рождали в груди томный стон, заставляя прижиматься теснее, еще теснее… Руки беспрепятственно бродили по телу, гладили, сжимали, сминая кружево ткани, я покорно изгибалась, опьянев от дерзких прикосновений. Мужские горячие пальцы мяли грудь, теребили сквозь ткань напряженные до боли соски, и каждое их движение отзывалось во всем теле короткими сладкими вспышками удовольствия. Животом я чувствовала, как он возбужден, и это сводило с ума. По коже прокатывались волны дрожи и жара, и казалось, все кости растаяли, превратились в желе. Коленки подгибались, стоять на ногах становилось совершенно невозможно.

Я совершенно не помню, как мы оказались на кровати лицом друг к другу и куда делся пеньюар, потому что на мне осталась одна сорочка.

Мужчина сдернул бретельки, обнажив грудь, прижался слегка колючей щекой и губами к нежному полушарию. Я судорожно сглотнула, обмирая от предвкушения. Сердце бешено колотилось, груди покалывало, между ног стало жарко и влажно. Горячая ладонь легла на талию, поехала вниз на изгиб бедра, расставленными пальцами крепко обхватила ягодицу, то сжимая, то отпуская. Он слегка повернул голову и прижался жадным ртом к соску, втянул его в жаркую глубину.

Его зубы чувствительно прикусывали, язык поглаживал и лизал, и снова уступал место острым, покусывающим зубам. От этой сладостной пытки я стонала и вскрикивала. Рука, сжимавшая ягодицу, опустилась ниже, скользнула между ног. Он ласкал сзади мою набухшую плоть прямо сквозь тонкий шелк, потирая пальцами, стискивая и терзая нежные складки, потом передвинулся вперед, чтобы подразнить пульсирующий бугорок. Прохладный шелк и горячие пальцы, то болезненные, то нежные прикосновения – ощущения были настолько яркими, острыми, что мутился разум. Я перекинула ногу через его талию, постанывая и подставляясь под восхитительные ласки.

Он обнажил другую грудь. Его рот накрыл сосок, зубы ухватили его, потягивая, не отпуская. Я вскрикнула.

Одним рывком он задрал подол сорочки. Его пальцы снова гладили меня между ног, раздвигая мокрые складочки, с силой надавливали на бугорок, зубы покусывали то один сосок, то другой. Я едва могла дышать… Извивалась и стонала от умопомрачительного наслаждения. Перед глазами плясали звезды, внизу живота скручивался колючий жар. Еще несколько движений умелых пальцев, и я выгнулась в сладком и ярком оргазме. И обессиленно откинулась на спину, чувствуя блаженную негу во всем теле.

Перед глазами явственно встала картинка. Голая грудь с торчащими искусанными сосками, задранная до талии сорочка, волосы беспорядочно рассыпанные по постели и груди. И ноги раскинуты в стороны, словно в приглашении войти. Но шевелиться почему-то не хотелось. Мало того, непристойная поза странным образом способствовала возвращению возбуждения. Господи, но я ведь только что…

– Ты красивая… – хрипло прошептали над ухом.

От этого хриплого шепота, от горячего дыхания, скользнувшего по щеке и шее, волосы на затылке встали дыбом, по позвоночнику пробежал озноб.

Кровать прогнулась, а через мгновение сильные руки обхватили мои бедра, живот защекотали упавшие волосы. Теплые губы коснулись припухшей разгоряченной плоти, тело словно прострелило возбуждением. Он сжал бедра еще крепче, целовал их нежную кожу, продвигаясь все ближе и ближе… Я зажмурилась и тяжело задышала. То, что он делал, было порочно, бесстыдно, непристойно, но… приятно до умопомрачения…

Горячим языком он скользнул между складочек, облизал налитый кровью бугорок. Обхватил губами и втянул его в рот, то болезненно прикусывая, то посасывая. Я вплела пальцы в волосы мужчины, прижимая его голову плотнее, а сама подалась вперед, все шире раздвигая ноги. Несколько невыносимо сладких минут… И я застонала, содрогаясь от наслаждения.