Лабиринт

Внезапно барабанные перепонки, уже давно переводившие на язык нервных импульсов лишь звук шагов Берта или обморочную тишину, ожили, и Берт тут же понял, что за стеной третьего коридора звучит музыка; за первой же дверью, к которой он приблизился, он услышал приглушенные голоса и, не обращая внимания на погруженную в виньетку из причудливо сплетенных отчеканенных листьев и веточек предостерегающую надпись "Занято", уверенно открыл дверь; в этот же момент в лицо ему ударил, брызнул вибрирующий женский крик, Берт даже зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что верещала полуголая дама в перьях, которые немыслимым кустом торчали из ее прически; ее, судя по всему, платье скорее напоминало пляжный наряд; дама находилась в объятии сильных мужских рук, и Берт понял, что вторгся в помещение в деликатный момент; обладатель сильных мужских рук был в жилетке, надетой на голое тело, он обратил к Берту свое красивое и недовольное лицо, и из энергичного рта вырвалось очевидное: "Какого черта!", но взор Берта был устремлен не на них; Берту даже не пришло в голову извиниться, он смотрел дальше; выяснилось, что Берт оказался в ложе, обрамленной тяжелыми, полуприспущенными сочно-зелеными занавесями с крупными, как цветы гигантского репейника, кистями; ложа выгибалась в зал, откуда возносились звуки шумного веселья, кто-то непрерывно сыпал словами в микрофон, но в ложу долетало только фонетическое крошево, слова скудели в музыке, треске аплодисментов и всплесках выкриков; в просвет между занавесями врывались вспышки яркого света, от которого у Берта заныли зрачки, как ноет от сладкого поврежденный зуб; внизу, подчиняясь воле невидимого звукорежиссера, мучительно содрогалась музыка;

*

- Где я?- хриплым после недель молчания голосом спросил Берт, обернувшись к потревоженной парочке; над потертым бархатным диваном висело овальное, в тяжелой темно-коричневой резной деревянной раме зеркало, в котором он увидел себя и громко захохотал, хлопнул себя ладонями по груди; да, вид его был устращающ - всклокоченные седые волосы выбивались из-под бесформенного фетрового колпака, изрядная борода, как старая лохматая мочалка, топорщилась во все стороны, неопределенного цвета и назначения одежда тоже могла испугать кого угодно, в глазах стоял нескрываемый, почти аборигенский блеск интереса ко всему происходящему; ни дать ни взять пещерный житель, да еще и с рюкзаком! дикарь, ворвавшийся в цивилизованные апартаменты для интимного отдыха; дамочка выдернула из прически роскошное, похожее на облако, перо и стала обмахиваться им, затеняя колышущуюся от волнения свою почти открытую грудь; определенно, она отнесла смех Берта к себе и теперь смотрела на своего мускулистого партнера капризным, требовательным взором, к которому, впрочем, примешивался испуг; решительность молодого человека угасала на глазах, как костер, заливаемый дождем наглости пришельца; он был не в силах понять, как следует расценивать вторжение; и тут дама взвизгнула: "Оборотень!.."; но Берт, резко оборвав смех, отрицательно покачал головой: - вам не следует бояться меня... Я принес вам спасение...

*