Лабиринт

Я прочитал. Она действительно была краткой. В бумаге говорилось, что такой-то адвокат папских трибуналов считает для себя честью уведомить "достопочтеннейшую канцелярию Священной Римской Роты", что избрал местожительство на территории торуньской епархии, о чем уведомляет также епископа той же торуньской епархии. Слова епархия "toruniensis" '[Торуньская (лат.)] повторялись еще раз в низу стандартной формы, ниже подписи, как бы подчеркивая, что заявление подано от лица адвоката папских трибуналов, проживающего на территории именно данной епархии.

- Уф! - сказал я. - Кратко, а в общем все одно и то же.

Кампилли с улыбкой возразил:

- Такова уж по традиции эта форма. И радуйся, что краткая, не переутомишься в жару.

Тем не менее из-за жары я просидел над ней с полчаса.

Кампилли поставил на письменный стол пишущую машинку и потребовал, чтобы я сперва написал начерно-тогда получится чище. Затем посмотрел письмо, переписанное набело, похвалил. Я тоже был доволен-главным образом потому, что канцелярский бланк с подписью отца, после того как я заполнил его текстом, казался менее измятым, чем раньше.

- Ну, ступай с богом, - сказал Кампилли. - И поточнее узнай в секретариате монсиньора, когда тебе надо прийти за ответом. Да поторопи их!

Перед виллой стояла роскошная "альфа-ромео" Весневича. За рулем-он. В машине-никого.

- О, вы вернулись! - говорит он. - А мы все тут вас разыскивали.

- Вы тоже? - недоверчиво спрашиваю я.

- По поручению тестя, да и тещи. Я пытался до вас дозвониться. Куда вы теперь направляетесь?

- С письмом в Роту.

- Я вас подвезу. А когда отдадите письмо, какие у вас планы?

- Никаких.

- В таком случае предлагаю прокатиться к морю. Страшно жарко! Все порядочные люди давно уехали из Рима. По городу слоняются только слуги церкви, полиция да туристы.

- Ну и люди вроде нас с вами, - засмеялся я.

- Правильно! То есть вроде вас, вы ведь клиент церкви, а я отлично подхожу под одну из трех названных категорий. Причисляю себя к слугам церкви!

- Это что-то новое. Я не знал.

- Никакая работа не унижает человека.

Он остановил машину. Огромный дворец Канчеллерия отбрасывал тень на площадь. Я вбежал в ворота, после чего, свернув влево, поднялся по большим ступеням, лестничным площадкам, коридорам и постепенно сужающейся лестнице на знакомый мне четвертый этаж. В приемной тот же самый служитель. В секретариате тот же самый невысокий молодой священник у заваленного папками стола. Я подал священнику конверт и прерывающимся от волнения голосом спросил, когда могу рассчитывать на ответ. Он словно не расслышал и лишь после того, как вынул письмо из конверта и поднес его к своим близоруким глазам за толстыми стеклами, встал и сообщил, что за ответом я могу явиться послезавтра.

- На всякий случай все-таки сперва позвоните мне, - сказал он. - Чтобы не утруждать себя зря в такую жару. Вот мой номер.

Он дал мне номер своего телефона и проводил до дверей. На прощание протянул руку. Помятуя, что Кампилли рекомендовал мне нажимать, я сказал:

- Через несколько дней вы закрываете свою канцелярию, а я, как вам, быть может, известно, приехал в Рим специально по этому делу из очень далеких краев.

Он перебил меня:

- Я знаю. Понимаю. Не для того монсиньор Риго поручил мне разыскивать вас по всему Риму-и в вашем пансионате, и через синьора Кампилли, - чтобы отпустить с пустыми руками.

Будьте спокойны.

- Спасибо, - сказал я. - Не откажите также передать монсиньору Риго мою нижайшую благодарность.

- Обязательно, - пообещал молодой священник.

Внизу стояла машина, но Весневича не было. Я огляделся вокруг. Нет и нет! Зато на противоположной стороне я увидел вывеску бара, которая мгновенно вызвала у меня одноединственное желание: кофе, кофе! После чистого, освежающего воздуха Ладзаретто у меня уже начинала кружиться голова от римской духоты. К тому же день выдался исключительно знойный. В глубине бара сидел возле телефона Весневич. Как только я появился, он сразу закончил разговор.

- Вот и он! Так спускайся. Мы сейчас за тобой заедем.

После чего, обращаясь ко мне:

- Захватим с собой одну девочку. Будет веселее.

Затем:

- Вы долго меня искали?

- Нет. Совсем недолго. Мне только хотелось бы выпить кофе.

Он-кассирше:

- Один кофе для этого синьора.

Я:

- Нет, не надо. Дама, которой вы звонили, ждет.

- Ну и пусть ждет.

Я залпом выпил кофе, и мы вернулись к машине. Я шел, обгоняя Весневича, он не торопился. Зато, сев за руль, сразу развил скорость, от которой душа холодела, и так яростно срезал повороты, что шины издавали протяжный визг. Мы неслись вдоль Тибра, проскочили мимо больницы на острове, где лежал Малинский, а потом свернули налево через Палатинский мост и помчались в обратную сторону. Одна улочка. Другая. Наконец на третьей, самой узкой, мы внезапно остановились. Сандра! Нет, не Сандра, а ее кузина, так на нее похожая. Мы усадили ее между нами и-в путь.

- Это Антонелла, - сказал Весневич, когда мы уже двинулись.

Она:

- Мы знркомы.

Весневич:

- Откуда же?

- Мы вместе были в Остии. Ты привез синьора. Не помнишь разве?

- Ах, правда.