Лабиринт для темной феи

— Потому я и спрашиваю, что хочешь ты, Лил. По сути, мы на пороге новой жизни. Хотя да, теперь у твоего жениха нет поддержки семьи и народа. Но я по-прежнему весьма состоятелен, так что нуждаться мы ни в чем не будем. — Жрец немного поразмыслил и дополнил: — И дети тоже, если редкостно тупить не будут.

— Дети?! — с ужасом выдохнула я.

— Не скоро! — с аналогичными эмоциями ответствовал Сол. — Но согласись, глупо про это совсем уж не думать.

— Ну да, — мигом успокоилась я и даже потянулась за очередной кисточкой. — То есть… получается, мы можем поехать туда, куда хочется?

— Правильно. Где ты мечтала побывать после того, как станешь свободной феей? Чем заниматься?

— Так далеко я не заходила, — хихикнула в ответ. — Но меня всегда привлекала архитектура.

— Если будет интересно, можешь заняться одним из направлений моего дела, — неожиданно сказал господин ту Эрш.

— А что за направление? — заинтересовалась я.

— Слышала про компанию «Лабиринт»?

— Конечно! Это же ведущие специалисты на строительном рынке! Так получается… это твое?!

— Мое, — «скромно» кивнул Сол. — Мне подарили это к тому времени захиревшее дело на первое совершеннолетие.

— А сейчас «Лабиринт» — лидеры…

— У меня хорошие управляющие, — хитро усмехнулся дроу. — Ну, и я сам немало вложил в это сначала. От предка достались способности, не иначе. Кстати, «Лабиринт» — это его детище, переживавшее расцвет при его жизни и почти загнувшееся в последующие поколения.

Я молча доедала виноград, думая о том, что с тем, что денег хватит и детям, Сол явно поскромничал. Внукам, родственникам и даже Заррину выделить можно. Хотя все, что я хотела бы выделить инквизитору, — это место на семейном кладбище. И то не факт.

— Интересное у вас семейство все же.

— Со всех сторон.

— Слушай, Сол… Ты же верховный жрец Ллос. Разве ваша братия покидает свой высокий пост иначе как вперед ногами?

— Обычно нет, но я сложил с себя жреческий сан. К счастью, у нас с Ллос особые отношения, а потому она мне это позволила. Конечно, все имеет свою цену, но об этом потом.

— Какую это цену? — Я подозрительно прищурилась, в красках вообразив себе то, как мой дорогой женишок через десяток лет торжественно отбудет на ритуальное съедение, ибо обещался. Или, что еще хуже, пообещал богине одного из неродившихся отпрысков.

Все свои мысли я тотчас поведала господину ту Эршу.

Он только возмущенно фыркнул и заверил меня, что детьми не торгует, а тем более неродившимися. Как-то нехорошо обещать то, чего еще нет, а вдруг и не будет. Получится: обманул Богиню. Меня такой циничный подход немного обескуражил. Вот делец! Детей гипотетических ему не жалко, а вот сорванной сделки жалко!

— Ну, дорогой… — Я эмоционально изложила все, о чем думала.

— Во-первых, ты не права. Я буду жив, здоров и весь твой, не переживай. А что касается некоторого цинизма… У меня за плечами богатый жизненный опыт, потому такой подход в чем-то неудивителен.

Я вздохнула и решила не продолжать полемику.

Сол встал, подошел ко мне и, обняв за плечи, положил подбородок на макушку.

Рассвет мы встретили в тишине.

День медленно занимался над миром, и в этот момент как никогда хотелось верить, что в итоге все будет хорошо.

В следующий раз мы встретились уже за завтраком.

Он прошел хорошо, мило, даже в какой-то степени по-семейному.

Минус был один. Заррин перестал молчать. Вернее, минусов было даже два! Вита стала комментировать выпады красноглазого, потому к окончанию завтрака мы сидели, с интересом слушая язвительную пикировку темного эльфа и юной темной феи. Я даже не знаю, кого из них мне было больше жалко. Наверное, все же Заррина, ведь это ему все выступающее оторвут в случае чего.

Уже за чаем отец пригласил дорогих гостей составить ему компанию на конной прогулке после завтрака. У гостей не было вариантов, так что они с радостью согласились. Перед отъездом мой добрый папа отозвал меня в сторонку и спросил:

— Ты не передумала?

— Нет, — сухо отозвалась я. — Потому верни мне их здоровых! Как физически, так и психически.

— Какое нужное уточнение, — вздохнул папочка, застегивая кожаные перчатки и оценивающе глядя во внутренний двор, где как раз ожидали его наши гости.

— Па-а-а-а-па-а-а!

— Да понял я, — тоскливо вздохнул он. — Ну вот, не даешь отцу развлечься.

— Да веселись, сколько хочешь, — щедро разрешила я. — Но в рамках!

Как потом я поняла, эта широта души была излишней, потому как они не вернулись в обед и даже к ужину не приехали. Уже в ночи во дворе раздался стук копыт, и все кинулись туда. Слуги, мама, Вита — все мы. Приехавшая троица была грязной, уставшей, но целой и невредимой. Папочка просто искрился радостью и самодовольством.

— Дорогая! — воскликнул он, подхода к маме. — Помнишь, нам жаловались, что в южных болотах нечисть шалит?

— Ну, — осторожно кивнула она.

— Так вот, больше не шалит!

Я покосилась на Сола и Заррина, которые мрачно и в упор смотрели на отца. Тот широким шагом и с не менее широкой улыбкой подошел к ним, сердечно потряс вынужденно протянутые ладони, приговаривая:

— Что бы я без вас делал!