Лабиринт Факиров

Горон оглядел поле боя, и его взгляд привлекло голубое пятно. Воевода, близоруко щурясь, подошёл ближе, и с ужасом осознал, что болт из арбалета его солдата оборвал жизнь не мародёру, а совсем юной рыженькой девушке. Лик Правосудия бережно взял на руки ещё живую Настю, и обнаружил под её телом хрипло дышащего юнца. На мародёра блондин мало чем походил, хотя и был одет в лохмотья. Горон мысленно подозвал к себе рядового мага-алхимика.

– Лик Горон? – тут же материализовался перед ним тощенький маленький старичок со странным именем Иваныч. Сгорбленный, с жидкими, но длинными седыми волосами. На лице его выделялся крупный нос, с криво сидящими на нём круглыми очками. Они были со столь толстыми стёклами, что и цвет бледно-серых глаз угадывался смутно. И всё же чувствовалось, что он совсем не немощен, и не достиг того срока, когда пора уходить на покой.

– Кажется здесь в неудачное время хотели уединиться влюблённые, – сказал воевода, – думаю, их можно успеть спасти?

– Не нравится мне, что у мальчишки шея изрезана, – нахмурился маг, – хотя это доказывает, что он не в шайке, своих они не режут. Пока ещё не режут. Я давно сомневаюсь в их умственном развитии. Совершенно дикие люди, если их можно так назвать…

– Вы не ответили на мой вопрос. – прервал его Горон.

– Ах, да! Конечно, я их излечу! – и Иваныч соприкоснулся кончиками своих длинных пальцев. В тот же миг из помещения с декорациями исчезли четверо, и возникли в операционной мага-алхимика.

– Рядом их положим, крови вытекло из тел излишне, придётся соединить их вены, будто один организм. Думаю, поможет. – забормотал маг, спешно убирая с широкого стола свои ценные склянки, а Горон с интересом оглядывался. Никто не знал, где находится это место. Мало кто мог похвастаться, что видел его изнутри, поэтому любопытство воеводы нельзя назвать предосудительным.

Помещение не было просторным и светлым. Низкий потолок давил, а маленькие узкие окна под сводами совершенно не давали света. Все четыре стены скрывались за стеллажами, тесно уставленными пузырьками. Дверей не было вовсе. Казалось, что кабинет находится в полуподвальном помещении. Между стеллажами с пузырьками и громадным столом в центре даже щуплый Иваныч протискивался с трудом, что уж говорить о массивном Лике Правосудия! Поэтому воевода старался не шевелиться, и только оглядывался с плохо скрываемым любопытством

– Кладите девочку, – скомандовал маг, – и мальчика потом, только осторожно.

Горон выполнил приказание, в лаборатории-операционной безраздельно властвовал маг. Иваныч щёлкнул пальцами, и над бледными телами повисли ярко светящие шары.

– Я могу вернуться к отряду? – спросил Горон.

– О нет, мне необходима грубая сила, – Иваныч поспешно обежал стол, и замер рядом с Ликом Правосудия, – болт, пожалуйста, извлеките.

Воевода кивнул и выполнил привычную операцию, стараясь не думать о том, что это не солдат Правосудия, а всего лишь хрупкое юное существо. Для своих лет мальчишка казался крепким, но в сравнении с людьми Лика, казался заморышем.

– Прекрасно, благодарю вас! – зааплодировал маг, и Горон растаял в воздухе, что бы вновь появиться среди декорации, и тел мародёров.

А маг щелчком пальцев избавил тела от окровавленной одежды, и начал наводить чары, перестраивая кровеносную систему, восстанавливая повреждённые ткани. Он настраивал оба сердца на один ритм и сращивал кости…

Полетели часы напряжённой магической работы, а Иваныч не шевелился, творя целительное колдовство. За узкими окнами угасал дневной свет, но маг оставался недвижим и сосредоточен. Прошла ночь, за которую Иваныч так и не пошевелился. Он опустил руки только на рассвете, и устало соприкоснулся кончиками пальцев. Лаборатория опустела, алхимик позволил себе удалиться на отдых.

Несколько дней в операционной ничего не происходило. Тела молодых людей неподвижно лежали на гигантском столе, сросшиеся протянувшимися из ран бордовыми венами. Наконец маг почувствовал в состоянии своих раненых, обрадовавшее его улучшение, и рассоединил их кровеносные системы. Губы ребят больше не сливались по цвету с мертвенно бледными щеками, исчезли фиолетово-голубые тени вокруг глаз.

– Пожалуй, что через пару дней они очнутся. – удовлетворённо заявил сам себе Иваныч, и наколдовал на обоих чёрные простыни, укрывшие юношу и девушку до подбородка. Затем алхимик вернулся к прерванной работе с пузырьками, наполненными магической жидкостью, и не заметил, как пролетели сутки.

От увлекательного занятия его отвлёк изумлённый возглас. Иваныч мгновенно переключился на очнувшуюся Анастасию, кинувшись к ней. Он всплёскивал руками, и бормотал себе под нос.

– Ну-с, дитя, – он перегнулся через стол, стараясь максимально приблизиться к ожившей, – боли есть? Неприятное ощущение? Что? Мотаешь головой? Как же это прекрасно! Кровь редко бывает совместима, милая, в таких случаях смерть обоих – явление обычное. А голод? Что хочешь? Говори, я всё наколдую тебе. Как же люблю удачные опыты!