Лабиринт искажений (СИ)

Ткачёв выложил на стол покупки и попросил лейтенанта поставить варить сосиски и вскипятить воду для чая, а сам позвонил майору. В управлении трубку взял дежурный и сказал, что майор вечером не появлялся. Полковник позвонил ему домой, но там никто не брал трубку.

— Так, Сергей Сергеевич, берите Георгия и найдите майора, — приказал Ткачёв, обеспокоившись. — Он должен был встретиться со своим знакомым в ГАИ…

Андрей Викторович тут же подумал, что Поплутин мог попасть в какую-нибудь неприятность:

— Возьмите оружие… на всякий случай.

— Броники напяльте, — поддержал его Хмель. — Не дай вам бог попасть в перестрелку.

Румянцев и Нодия стали набивать патронами автоматные магазины, озабоченно посматривая на полковника. Снарядили, надели бронежилеты и прицепили оружие под куртки.

— Рации тоже возьмите, — посоветовал Хмель. — Я показывал вам, как с ними обращаться. Будем все время на связи. Первый канал будет общим…

— Ага, и мы по городу, как пришельцы, — усмехнулся Румянцев, — обвешенные оружием и при наушниках с микрофоном…

— Машину мою возьмите, — буркнул агент, кинув капитану ключи. — Выходите через сарай…

Нодия с сожалением посмотрел на кухню, наполняющуюся запахом вареных сосисок. Но Румянцев мягко подтолкнул его к выходу.

Когда опера вышли, Хмель встал с кресла, подмигнул Ткачёву:

— Нам больше достанется…

Вдвоём они наскоро перекусили, и агент стал обучать полковника.

— Смотри, Андрей Викторович, вот это автомат Калашникова модернизированный облегченный. Глушитель накручивается вот так. Три магазина сам набьёшь. Броник тоже подбери с рацией. Гранатами умеешь пользоваться?

— Доводилось. Разберусь.

— Тогда пару запихнешь в карманы на жилете. А вот тебе пестик… ПБ называется.

— Твою мать! Я теперь как диверсант — с гранатами, глушителями…

Хмель улыбнулся.

— А ты как хотел…

Пока Ткачёв разбирался с оружием, агент настраивал рации.

— Слушай, — Ткачёв посмотрел на Хмеля, набивая магазины, — мне тут надо на одну «малину» сходить. Прикроешь?

— Не вопрос. Только надо амуницию куда-нибудь спрятать, а то, не дай бог, зайдёт твоя соседка, а тут…

— Да, ты прав. И свяжись с Румянцевым, что там у них…

Полковник неторопливо перетаскал «арсенал» в сарай и спрятал между поленницами.

— Майора пока не нашли, — сообщил Хмель, пристегивая автомат. — Я сказал, что когда найдут, то пусть приезжают сюда, но в дом без нас не входят.

Полковник помнил дом Серафимы, и они с агентом прошли к нему переулками, прячась от неожиданных прохожих.

— А это что?! — Ткачёв показал на «Волгу», стоящую на заднем дворе дома сестры «авторитета». — Не припомню, чтобы у Топтыги была такая машина.

— Может быть, он её купил, пока ты бандитов ищешь, — выдвинул версию Хмель, разглядывая двор сквозь щель в заборе. — Как заходить будем?

— Зайду я один, — подумав, ответил полковник. — А ты у окошка посиди. Видишь, форточка открыта — там накурено так, что хоть топор вешай.

— Добро. Ты на вход, я к окну, — согласился агент.

Полковник подбежал к углу забора, выпрямился и спокойно, как на прогулке, подошёл к калитке. Она была не заперта. Ткачёв взошёл на крыльцо дома, стукнул в дверь несколько раз. Через минуту она открылась и на крыльцо вышла Серафима, закутанная в шерстяной платок.

— Что надо, мент? — она пыхнула папиросой.

— С Топтыгой поговорить.

— Занят брательник. С другим человеком разговаривает. Приходи позже…

Серафима хотела закрыть дверь, но Ткачёв поставил ногу на порог.

— Это машина на дворе не того человека?

— Глазастый, — прошипела воровка. — Погодь здесь…

Но полковник не стал ждать, а нагло зашёл в дом вслед за Серафимой. И остановился, не входя в комнату. Прислонился к дверному косяку, чтобы его не было видно.

— Топтыга, — сказала воровка, — тут мент пришел. Тот опер из Москвы.

Послышалось громкое шуршание.

— Мишин! — незнакомый голос брызгал злостью. — Мы же договаривались!

Ткачёв быстро зашёл в комнату и увидел незнакомого человека в костюме, галстуке и начищенных до блеска ботинках.

— Кто вы?! — грозно спросил полковник, нащупывая под курткой ПБ.

— А вы кто, чтобы задавать мне вопросы? — скривил губы незнакомец.

Но Топтыга вдруг встал на сторону Ткачёва.

— Ты это, гражданин второй секретарь, с ментом не спорь. Мне в доме не нужны неприятности.

— Второй секретарь?! — удивился Андрей Викторович. — И что вы тут делаете?

— Ладно, Мишин… Разговора не получилось, — поднялся секретарь горкома. — Пойду я…

— Идите, товарищ второй секретарь, — усмехнувшись, напутствовал Андрей Викторович.

Когда партийный чиновник вышел из комнаты во двор, то Ткачёв подумал, что Хмель вытрясет из него всё, о чём даже тот не подозревает.

— Ну, Топтыга, рассказывай, и о чём ты тут разговаривал, — полковник присел за стол. Пистолет немного мешал, но Ткачёв счёл не лишним держать его наготове.

— Дурак он, — «авторитет» прикурил папиросу и выпустил клуб дыма. — Он думает, что я такой лихой «джентльмен удачи», а я — просто вор. Это большая разница.

— И что он тебе предлагал? — поинтересовался полковник, оглядываясь на затаившуюся Серафиму.

— Знаешь, я не скажу тебе… А там думай, чего хочешь.