Лабиринт Медузы

Все, абсолютно все, были с ней добры, предельно вежливы и деликатны, но никто даже словом не обмолвился о том, какие же все-таки у нее шансы. А спросить прямо Ника побоялась. Или просто понимала, что ей все равно ничего не ответят? Врачебный консилиум посовещается, напишет заключение по состоянию ее здоровья, но передаст это заключение не Нике, а Агате, ее потенциальной бабушке.

Самая скептическая, самая рациональная Никина часть понимала, что так оно и должно быть, что это правильно. Одно дело – тратиться на лечение родной кровиночки, и совсем другое – заниматься проблемами никчемного приблудыша. И пока непонятно, кровиночка она или приблудыш, диагноз и перспективы озвучивать не стоит. А та часть, которая вечно боялась и вечно паниковала, в голос кричала, что все плохо, и врачи молчат, потому, что не хотят ее пугать. Умерла так умерла…

– Все? – спросила Ника у Артема Игнатьевича, когда он помог ей усесться на заднем сиденье автомобиля.

В это «все» она вложила и свое отчаяние, и свою надежду, а он понял это «все» буквально.

– Да, мы с вами закончили, Ника. Теперь можно ехать домой.

Если не сказали врачи, не скажет и он. Можно даже не пытаться. Сейчас главное, чтобы не стал утешать и говорить, что все будет хорошо. Потому что хорошо никогда больше не будет.

Он не стал. Всю дорогу они ехали в полной тишине. А на выходе из машины их поджидала, точно в засаде сидела, Тереза Арнольдовна. Она тоже ничего не стала спрашивать, сразу сообщила скучным механическим голосом, что через три часа состоится ужин, наряд для Ники уже подготовлен, надо лишь что-то сделать с волосами. Она распорядится, чтобы прислали стилиста. Дожидаться ответа или возражений Тереза Арнольдовна не стала, оставила Нику на попечение Артема Игнатьевича, который быстро и сухо распрощался с подопечной на пороге ее комнаты.

– Увидимся на ужине, – сказал он на прощанье.

– Увидимся, – усмехнулась Ника и закрыла дверь, чтобы он не заметил, как меняется, как плывет от страха и отчаяния ее лицо…

Ни в обед, ни вечером Иван на остров так и не выбрался – завис в Интернете. Сначала просто решил поискать какую-нибудь информацию о событиях пятидесятилетней давности, а потом и сам не заметил, как втянулся.

Инфы в сети было немного. Наверное, по причине отсутствия в те годы Интернета. Но кое-что узнать все-таки удалось. У Агаты и в самом деле была сестра, вот только она не пропала без вести в ночь большого отлива, а утонула. Несчастный случай. По крайней мере, так тогда решили. И никаких разбирательств, как понял Иван, никто не устраивал. А у Агаты с той самой ночи началась совсем другая жизнь. Почти сразу же после похорон сестры она улетела в Москву, если верить официальной версии, чтобы поступить в институт. Но по неофициальной и непроверенной информации, первые пять лет столичной жизни Агата не училась, а работала манекенщицей в московском Доме моделей. Впрочем, ничего удивительного, если даже теперь, на пороге семидесятилетия, она была красива, то в юные годы ее красота ошеломляла. Иван нашел в сети фотографии с молодой Агатой. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять: ни Ксю, ни Юна, ни малышка Фина не обладают даже сотой частью бабкиной красоты и харизмы.

А спустя десять лет столичной жизни Агата вернулась на родину, но не одна, а с сыном Димитрисом. Об отце мальчика Иван информации так и не нашел, впрочем, как и о самом мальчике. Очевидно, что за вчерашним ужином старший сын Агаты не присутствовал. Паршивая овца в благородном семействе? Человек, о котором даже нет упоминаний в семейных хрониках? Впрочем, справедливости ради, и об остальных членах семьи Адамиди информация была очень скудной. Похоже, всесильная Агата тщательно оберегала приватную жизнь своих близких.

Зато про убийства и несчастные случаи на острове инфы в Инете было завались. Здесь Юна почти ничего не придумала. Для кладоискателей и авантюристов всех мастей остров уже больше века являлся настоящей Меккой. А для многих из них и могилой. Их тела находили на берегу иногда с признаками насильственной смерти, но чаще – без. Неизменным оставалось лишь одно – лица. Почти все очевидцы в один голос утверждали, что на лицах несчастных застыло выражение неподдельного ужаса, словно бы перед смертью они увидели нечто очень страшное. Дальше мнения интернет-пользователей расходились. Страшные убийства приписывали и обитающему поблизости маньяку, и пиратам, и инопланетянам, и морскому чудовищу, обосновавшемуся где-то в подземном лабиринте. Вот только ни одно из этих предположений не выдерживало ни малейшей критики. К концу своих изысканий Иван пришел к выводу, что на самом деле смертей на острове было не так и много, а все остальное – это лишь ловкая мистификация, попытка не подпустить к вилле «Медуза» и острову чужаков. Оставался вопрос, кому и зачем все это нужно, и Иван надеялся найти на него ответ. Должен же он как-то развлекаться в этой глуши.