Лабиринт Мёнина

— Вообще-то доверять нельзя никому. Но… — он на мгновение замялся, суеверно опасаясь произнести вслух имя своего противника, и наконец выкрутился: — Человек, о котором идет речь, никогда прежде не нарушал своего слова. В Ордене Потаенной Травы бытовало мнение, что ложь разрушительно сказывается на магической силе. А вот, дескать, если всегда говорить правду, со временем твои слова могут приобрести силу колдовских заклинаний. Не знаю, не знаю! Сам я никогда не верил в эту теорию… Погоди, мальчик, так ты сказал: вы договорились? Трудно поверить! Чем ты его приворожил?

— Да ничем я его не приворожил. Я купил у него вашу жизнь. Обменял ее на… На одну полезную в хозяйстве вещицу. Вот и все. Думаю, мы с вами все-таки доберемся до этой грешной Харумбы. Иначе быть не может: мы же видели китов, правда?

— Обменял, говоришь? — почти возмущенно переспросил Нуфлин. — Ну и дела! Хотел бы я знать, чего стоит моя голова? Что он за нее потребовал?

— Можете быть спокойны: ваша голова стоит очень дорого, — буркнул я. — Дороже вообразить невозможно.

Я отвернулся и умолк. Настроение мое стало совсем уж поганым — до меня только теперь дошло: без меча Короля Мёнина я буду совершенно беззащитен, если Нуфлин решится повторить свой фокус с ловушкой. Эта проклятая стена из белого кирпича по-прежнему маячила на периферии моего сознания, так что у старика были отличные шансы все-таки заполучить мое тело. Рассчитывать на его благодарность особо не приходилось: люди, которые борются за свою жизнь, быстро перестают придавать значение таким глупостям!

— Кажется, я догадываюсь, что за полезную в хозяйстве вещицу потребовал у тебя мой враг, — задумчиво сказал Нуфлин. — Чего я действительно не понимаю: почему ты согласился на такой обмен? Ты не похож ни на великодушного человека, ни на безумца, мальчик. Тем не менее…

— А вот так! — я пожал плечами. — Согласился потому, что иначе не получалось, вот и все. Все остальные решения были бы неправильными.

— Именно неправильными? — Нуфлин изумленно поднял брови. — Я не понимаю тебя. Объясни.

— А тут и объяснять нечего, — неохотно сказал я. — Когда я представил себе, что могу отдать вас Хонне и спокойно вернуться в Ехо — а он сразу сказал, что ничего не имеет против такого решения! — меня начало тошнить, только и всего… Извините, сэр, вы не будете возражать, если я еще немного посплю?

— Да, конечно, — вздохнул он. — Я не буду тебя беспокоить.

Вообще-то я просто хотел немного помолчать, но сам не заметил, как действительно задремал. Удивительно, что мне это удалось: нервы дрожали, как натянутые струны в предвкушении предстоящего веселья. Но сон проявил ангельское великодушие: он пришел ко мне, не спрашивая, готов ли я его принять, и принес в подарок несколько часов удивительной, блаженной тишины.

Я проснулся, когда жемчужно-серое сияние дня неохотно уступало место матовой голубизне ранних сумерек. Магистр Нуфлин тут же подчеркнуто вежливо попросил, чтобы я дал ему воды. Это следовало понимать так: мой спутник уже давно хочет пить, но мужественно терпел жажду, не решаясь прерывать мой сон. Впрочем, вполне возможно, так оно и было.

— В прошлый раз все началось незадолго до заката, — с плохо скрываемой тревогой сказал Нуфлин после того, как я вручил ему чашку с водой. — Значит, нам следует ждать событий с минуты на минуту… Или вы с моим врагом договорились, что он придет за своим имуществом потом, когда наше путешествие будет завершено? — с надеждой спросил он.

— Хонна сказал мне: «До вечера», — вздохнул я. — Не сомневаюсь, что подразумевался именно сегодняшний вечер. Он хочет получить меч, не откладывая. Это называется «предоплата», — и я нервно хихикнул — так нелепо прозвучало это слово, извлеченное из моей прежней, почти забытой жизни.

Нуфлин не обратил никакого внимания на это дурацкое словечко. Задумчиво кивнул и уставился куда-то в небо. Ждал очередного сеанса огненного душа, я полагаю.

Что касается меня, я и сам не знал, чего мне ждать. Но предполагал, что в ближайшее время мне не светит ничего, кроме неприятностей — в любом случае!

Предстоящая процедура извлечения меча Короля Мёнина из моего тела пугала меня куда больше, чем дальнейшая жизнь без этого могущественного защитника.

Но отступать было некуда, так что к неприятностям я худо-бедно подготовился. К чему я действительно не был готов, так это к полному отсутствию событий.

Ничего не случилось. Небеса больше не порывались обрушить на нас огненный дождь, да и у меня за спиной не шастали зловещие тени каких-нибудь призрачных хирургов, посланцев моего нового «делового партнера». Тишина и покой царили в мире, и лишь в моем организме бушевала адреналиновая буря, бессмысленная и беспощадная, как всякое стихийное бедствие.

Через два часа, когда тьма одержала окончательную победу над солнечным светом, я уже был на таком взводе — дальше некуда! Поэтому первые слова Безмолвной речи, возникшие в моем сознании, заставили меня не просто вздрогнуть, а подпрыгнуть чуть ли не на метр.