Лабиринт памяти (СИ)

Она определенно точно знала, что подобное поведение должно вывести Драко из себя и была права: первое, что он хотел сделать, когда ощутил столь тесный контакт, это оттолкнуть её с такой силой, чтобы она впечаталась в противоположную стену зала и оказалась от него как можно дальше со своим грязнокровным зловонием. Но это была первая, выработанная годами реакция человека, которому всю жизнь внушали, что чистокровному волшебнику не стоит даже разговаривать с грязнокровками, а уж прикасаться к ним и вовсе равносильно осквернению чистой крови. И хотя Драко уже во многом пересмотрел свои взгляды практически на все убеждения, когда-то внушаемые ему отцом, все же его мнение на этот счет осталось практически неизменным. Отличие было лишь в том, что он уже не так презирал грязнокровок, как раньше, а на фоне общего отвращения к Люциусу и идеям его «Господина» это и вовсе казалось сущей ерундой.

Может быть, именно поэтому сразу же за первой реакцией Малфоя на столь смелый поступок Грейнджер последовала другая. Драко внезапно осознал, что грязнокровка, ко всему прочему, ещё и девушка, о чем свидетельствовали волнующие изгибы её жаркого тела, так льнущего к нему. Эта мысль была по-дикому странной и не покидала Драко все то время, что он танцевал с ней. Да и вообще, вся эта ситуация в целом была для него слишком дикой и странной. Он испытывал отвращение и, в тоже время, какой-то трепет от того, что их тела соприкасаются, ощущал ненависть к грязнокровке и одновременно чувствовал, как нежна её кожа.

Это было херовое осознание того, что вопреки своему желанию невольно начинаешь замечать что-то такое чертовски неправильное, что-то, что убивает всю твою прежнюю убежденность в правильности своих же суждений, заставляет в очередной раз вспомнить, что у медали две, блядь, стороны.

Нечто похожее Драко ощущал в тот период, когда постоянно находился в кругу пожирателей смерти. Тогда многие вещи открылись для него совершенно в иной ипостаси, а последующие несколько лет ушли на то, чтобы свыкнуться с этим, как-то принять новые реалии жизни. И вот сегодня Драко понадобилось добрых два часа, чтобы хоть немного отойти от случившегося и вернуться к себе в бунгало. Когда он вошел, то увидел, что Эл спит глубоким сном. Очевидно, день для неё был насыщен событиями, но Драко наверняка не знал, смогла ли она все-таки поговорить с Лоренцо. Малфой решил дождаться утра, чтобы узнать это, и достал дневник.

Ему было, о чем рассказать сегодня.

***

- Ты шутишь?

- Нет, и ты это прекрасно знаешь.

Гермиона ошеломленно посмотрела на младшую Уизли и перевела взгляд на два, казалось, совсем крохотных кусочка ткани, которые находились у неё в руках.

- Джинни, я ни за что в жизни это не одену, — решительно отложила Гермиона ткань в сторону.

- Хочешь сказать, что будешь купаться вовсе без купальника? Что ж, валяй, — широко улыбнулась ей подруга.

- Нет, я хочу сказать, что я привыкла купаться в достаточно закрытом купальном костюме, а не в откровенном бикини вульгарного цвета! – с возмущением воскликнула Гермиона.

Она уже сто раз пожалела, что доверила Джинни купить ей купальник. Просто нужно было срочно уладить все дела в Министерстве, а тратить своё столь драгоценное время на инфантильные походы по магазинам Гермиона не собиралась.

- Во-первых, это обычное бикини наподобие тех, в которых ходят на пляж сотни волшебниц, а во-вторых, тебе очень идет алый цвет, который, к тому же, ни капельки не вульгарный, — взяла в руки купальник Джинни и, чуть склонив голову набок, подняла его перед собой. – Я бы сказала, он благородный. И заметь, ты сама меня попросила выбрать тебе что-то «лаконичное и не слишком откровенное».

Гермиона красноречиво посмотрела на подругу, кинув ещё один недоверчивый взгляд на купальник. К счастью, на нём хотя бы не было волшебных блесток и двигающихся рисунков, что позволяло назвать его дизайн вполне лаконичным. Но тем не менее Гермиона всё ещё не могла представить себя в нём, загорающей на пляже перед сотнями волшебников. Она вообще уже забыла, когда в последний раз появлялась на пляже, а потому для неё это было равносильно тому, если бы она вышла на всеобщее обозрение в откровенном нижнем белье.

- Давай, просто примерь его. Если что-то совсем уж не понравится, мы всегда можем трансфигурировать твой купальник в целомудренные бабушкины панталоны, если ты так настаиваешь, — усмехнувшись, примирительно произнесла младшая Уизли. — К тому же, другого купальника у тебя нет. Я, конечно, могу одолжить тебе свой, но…

- Нет, спасибо, — поспешно перебила подругу Гермиона, окинув взглядом наряд Джинни. Та стояла в дерзком бикини ярко-фиолетового цвета, который необычно контрастировал с её пламенными рыжими волосами и к тому же обладал свойствам подчеркивать все женские прелести младшей Уизли, незаметно убавляя и прибавляя объём там, где нужно. Да, по сравнению с этим, вариант Гермионы был действительно «лаконичным и не слишком откровенным».