Лабиринт призраков

Вставив ключ в замочную скважину, Вальс сразу понял, что дверь кабинета открыта. Он замер, стиснув пальцами ключ, и повернул голову. Висенте, оставшийся ждать у лестницы, прочитал в его глазах приказ и неторопливо приблизился, доставая револьвер из внутреннего кармана пиджака. Вальс попятился, и Висенте жестом попросил шефа занять место у стены, подальше от дверного проема. Как только Вальс отступил на безопасное расстояние, Висенте взвел курок револьвера, исподволь поворачивая дверную ручку. Дубовое резное полотно, увлекаемое собственным весом, мягко скользнуло внутрь затененной комнаты.

Вскинув револьвер, Висенте настороженно всматривался в сумерки. Из окон падал голубоватый свет, позволяя различить контуры обстановки в кабинете Вальса. Он обвел взглядом большой письменный стол, тяжелое мягкое кресло, овальный книжный шкаф и кожаный диван на персидском ковре, устилавшем пол, но не заметил во тьме ни малейшего движения. Нашарив на стене выключатель, Висенте зажег свет. В кабинете никого не было. Опустив оружие и спрятав его под пиджак, телохранитель шагнул в комнату. Стоя в дверях за спиной телохранителя, Вальс напряженно наблюдал за развитием событий. Висенте обернулся и покачал головой.

– Наверное, я сам забыл запереть кабинет, когда уходил сегодня вечером, – неуверенно предположил Вальс.

Висенте задержался посреди кабинета и еще раз внимательно огляделся по сторонам. Вальс переступил порог комнаты и прошел к своему письменному столу. Висенте проверял защелки на окнах, когда министр заметил эту вещь. Услышав, что шаги Вальса внезапно стихли, охранник встревоженно повернулся.

Взгляд министра был прикован к письменному столу. В центре, на обтянутой кожей столешнице, лежал большой конверт кремового цвета. Вальс почувствовал, как волоски на руках встали дыбом, и внутренности словно обдало ледяным ветром.

– Все в порядке, дон Маурисио? – спросил Висенте.

– Оставьте меня.

Телохранитель помедлил, обуреваемый сомнениями. Вальс не спускал глаз с конверта.

– Я буду поблизости на случай, если понадоблюсь вам.

Вальс кивнул. Висенте неохотно направился к выходу. Когда дверь кабинета за ним закрылась, министр стоял у стола, в оцепенении глядя на пергаментный конверт, как на гадюку, готовую совершить смертельный бросок и впиться ему в горло.

Обогнув стол, он уселся в кресло, прижимая к груди сжатые кулаки. Через минуту он отважился протянуть руку к пакету. Вальс ощупал конверт, и пульс его участился. Подцепив пальцем сургучную печать, министр открыл посылку. Печать еще не высохла и подалась легко. Он взял конверт за краешек и приподнял. Содержимое выскользнуло за стол. Вальс судорожно вздохнул и зажмурился.

На обложке книги, переплетенной в черную кожу, не было ни имени автора, ни заглавия, только оттиск условного изображения, напоминавшего винтовую лестницу, если смотреть на нее сверху.

Рука затряслась. Собрав пальцы в кулак, Вальс крепко стиснул его. Между страниц книги виднелось вложенное письмо. Он вытащил его. Желтоватый лист бумаги, вырванный из бухгалтерской книги, был расчерчен красными горизонтальными линиями в два столбика. Каждый из столбцов содержал длинный перечень цифр. В глаза бросилась надпись внизу, сделанная красными чернилами:

Твое время истекло.

У тебя остался последний шанс.

У входа в лабиринт.

У Вальса перехватило горло, дышать стало трудно. Прежде чем он осознал, что делает, его руки, нервно пошарив в центральном ящике стола, выхватили хранившийся там револьвер. Министр поднес ствол ко рту и взвел курок. От оружия пахло машинным маслом и порохом. Вальса замутило, но он вцепился в рукоять обеими руками и не открывал глаз, пытаясь сдержать слезы, катившиеся по щекам. Неожиданно он услышал шаги на лестнице и девичий голос. Мерседес говорила с Висенте у дверей кабинета. Вальс торопливо затолкал револьвер обратно в ящик и вытер слезы рукавом. Охранник постучал в дверь согнутыми пальцами. Вальс сделал глубокий вдох и выждал мгновение. Висенте постучал снова.

– Дон Маурисио! Пришла ваша дочь.

– Пропусти ее, – произнес он срывающимся голосом.

Дверь отворилась, и в кабинет шагнула Мерседес, в вечернем платье винного цвета, с очаровательной улыбкой на устах, которая померкла, как только она увидела выражение лица отца. Висенте с беспокойством смотрел на шефа с порога комнаты. Вальс кивнул ему и жестом велел удалиться, оставив наедине с дочерью.

– Папа, ты хорошо себя чувствуешь?

Он изобразил радостную улыбку и встал, чтобы обнять ее.

– Разумеется, хорошо. Особенно теперь, когда вижу тебя.

Мерседес очутилась в крепких объятиях отца, а он уткнулся носом ей в волосы, вдыхая запах, как делал раньше, когда она была ребенком, будто верил, что аромат ее кожи защитит от всех козней и скверны мира. Наконец, разжав руки, отец отпустил дочь, и Мерседес, заглянув ему в лицо, заметила, что глаза у него покраснели.

– Что случилось, папа?

– Ничего.

– Ты меня не проведешь. Других – да, но только не меня…

Вальс улыбнулся. Настольные часы показывали пять минут десятого.