Лабиринт простых сложностей

К дому Дима подъезжал уже в окончательно поправившемся настроении. Отчет готов, лежит у Хмельновой на столе. Ужин имеется, осталось только закинуть его в микроволновку. К тому же время в дороге потрачено не зря. Его знакомый не терпел безделья. Значит, к завтрашнему вечеру самое позднее информация по Нине Проскуриной у него будет.

Он зашел в дежурный магазинчик на первом этаже своего дома за минуту до закрытия. Забрал последнюю буханку черного.

– Вечерний привоз. Горячий был еще час назад, – заверила его кассирша, пробивая чек.

Он вошел в квартиру, запер за собой дверь. И минуту слушал благодатную тишину. Он любил, чтобы дома было тихо. Даже часы на стене не тикали, плавно скользя по циферблату секундной стрелкой. Отнес хлеб на кухню, сунул контейнер с уткой в микроволновку, выставил нужное время и сразу отправился в душ. Простоял под прохладными струями минут пятнадцать. Ужин к тому времени разморозился и подогрелся. С полотенцем на бедрах, с мокрыми волосами, с которых на плечи скатывались крупные капли воды, он ставил на стол тарелки, нарезал хлеб и тихонько фальшиво напевал. Уселся в одном полотенце за стол, взял в руки вилку с ножом и…

– Ну нет же! – сморщился он, как от зубной боли, услышав настойчивый звонок в свою дверь. – Ну только не сегодня!

Он не знал, кто это мог быть. И, надевая трусы с шортами, искренне надеялся, что кто-то просто ошибся дверью. Но за дверью стояла Вера! В тонких светлых брючках до щиколотки и широкой блузе лимонного цвета – она была даже очень ничего. Волосы убрала высоко наверх, без макияжа. Она даже ему понравилась. Но вот только бы она пришла не сегодня. И опять с бутылкой шампанского!

– Вера, я… Я устал! – выпалил он сразу, как увидел ее. – Давай не сегодня, а?

– Я что, зря тащилась по Москве? – ее губы обиженно выгнулись, бутылка шампанского нацелилась в него горлышком. – Чтобы ты вот так вот запросто не пустил меня на порог? Ты не охренел, Андреев? А поговорить?..

Он отступил. И даже поделился с ней ужином. Порция была огромной. Он точно все не съел бы.

– Выпьем? – Вера подняла бокал с шампанским. – Не ломайся, капитан. Составь компанию.

Они пили. Потом очутились в койке. И он уже дремал, когда раздался телефонный звонок.

– Да, – ответил Дима сонно.

Вера обеспокоенно заворочалась на его плече.

– Понимаю, я в другом часовом поясе, но информация только что получена, – раздался голос приятеля, явно разбавленный алкоголем. – Информация стоящая. Думаю, ты не обиделся, что я тебя разбудил.

– Я не спал. Я с девушкой, – неожиданно признался Андреев и, сам от себя не ожидая, поцеловал Веру в макушку. – Так что не так с Ниной Проскуриной?

– С ней все не так, Димон. Она умерла год назад. А перед этим долго судилась с родственниками по поводу наследства. Что-то с жильем, кажется. Как умерла и от чего – не знаю. Прости, времени было мало. Но что ее уже год нет в живых, это точняк. Я молодец, Димон?

– Не то слово!..

Спасть после таких новостей, снова переворачивающих все с ног на голову, он больше не мог. Осторожно высвободив плечо, чтобы не разбудить уснувшую Веру, он встал и ушел на кухню. Долил воды в чайник, включил. Насыпал в специальную чашку с двойной крышкой под заварку травяного чая. Купил недавно в супермаркете. Этикетка обещала мозговую активность и бодрость. И то и другое не помешало бы. Пока закипал чайник, посетила мысль позвонить Хмельновой. Разбудить ее, обрушить на нее последние новости. И он даже влез в телефон, открыл WhatsApp, убедился, что Хмельнова была там три часа назад, и со вздохом отложил телефон в сторону.

– Что случилось? – кутаясь в простыню, на пороге кухни стояла сонная Вера.

Он как раз заваривал себе чай.

– Ты будешь?

– Нет. Лишняя жидкость на ночь мне ни к чему. Морда будет шире кастрюли наутро, – пробормотала она, присаживаясь к столу.

– Ну, какая же у тебя морда, Вера? – развеселился неожиданно Дима. – У тебя довольно милая мордашка. Особенно когда не накрашена.

– Правда? – ее губы тронула улыбка, она поправила сползающую с плеч простыню, прошептала: – Так приятно. Не бог весть какой комплимент, но первый от тебя. Уже что-то…

Так, разговор снова подразумевал очень личное, очень тесное общение душами. Он этого не хотел. Он от этого раздражался.

– Кто звонил? – она сразу уловила его напряжение.

– Приятель давний. Помог мне человечка одного пробить. – Он рассказал ей в двух словах о своих дневных мытарствах. – Вот сразу мне не понравилось, что по паспорту она Нина, а Грабов называл ее Машей. Почему?

– И? – Вера дотянулась до его чашки, понюхала, сделала пару глотков. – О, вкусно. Заваришь и мне?

– Допивай, – разрешил он великодушно. – Я себе еще сделаю.