Лабиринт (СИ)

— Пап, так а… что сказали-то?! Уже дата есть, конкретная? — немного заикаюсь.

— Представь себе, Женя, есть! Хотя, вообще, я думаю, что нас с кем-то перепутали… но я не стал им этого говорить, само собой. Быстро сориентировался!

— Как это?

— Мне этот большой начальник вопросы задавал чудные, и с главврачом говорил по громкой связи прямо в моем присутствии! А, как тебе? Я там чуть не сомлел… Потом спрашивает, значит, а кем мы приходимся консулу, и почему сразу не пришли с нашей бедой к нему? Да разве бы нам такое в голову пришло! Да точно, попутал с кем-то. Повезло, Женька!

— И что ты ему сказал? — улыбаюсь.

— Не переживай, дочь! Сказал, мол, мы люди маленькие. И все. А он посмеялся только — говорит, не хотите признаваться, ну и Бог с вами. Только по всем вопросам теперь сразу ко мне… Каково?! Мы с Элеонорой Юрьевной даже закатили дома пирушку по такому случаю! Хотя, знаешь, как бы не сглазить… В общем, приезжай, Женечка. Катя волнуется.

— Папа, — я волнуюсь тоже, сейчас даже дышится с трудом. Торопливо сворачиваю разговор с ним, — спасибо тебе огромное за такие новости! Катюше привет. Я позвоню ей! И, конечно, приеду… Но попозже, когда закончу со всеми делами. Нас ни с кем не перепутали, это я попросила за Катю у одного очень хорошего человека. Объясню потом. А сейчас извини, мне пора. Пока.

И хотя трубка еще что-то вещает с вопросительными интонациями, решительно нажимаю на сброс. Сижу, растирая вспотевшие ладошки и наслаждаясь этим ощущением полнейшего душевного спокойствия. Так хорошо мне, наверное, еще никогда не было! Терпеливо жду, пока Алекс закончит свой разговор. Когда это происходит, резко придвигаюсь к нему, не сдерживая себя больше.

— Алекс, дорогой..

— Да?

— Кате назначили операцию через две недели, и все бесплатно! Это ты?

— Я, — подтверждает он, и расплывается такой же солнечной, как и моя, улыбкой. А дальше я двигаюсь чисто интуитивно. Не думая ни о чем, поддаваясь порыву, просто наклоняюсь к нему и, притянув к себе за шею двумя руками, целую в губы…

Киевский национальный лингвистический университет, Украина

В одном из подсобных помещений, заваленном старой рухлядью и коробками со свежими канцелярскими товарами, за огромным ксероксом притаились двое. Здесь ведется интимный разговор между завхозом Григорием Лопахиным и начальником сектора компьютерного обеспечения Савелием Темных. Беседуют они очень тихо, близко склонившись друг к другу головами, и раскрыв толстые общие тетради.

— Сколько ты поставил краски для принтеров? — шелестит одними губами Григорий.

— Сто двадцать пять, — следует такой же тихий ответ. Гриша делает пометку у себя в тетради.

— Принято. А реально?

— Семьдесят четыре.

— Многовато.

— Ничего, в прошлый раз и больше проходило.

— Не нравится мне это, Савва, — и горячим шепотом, — я слышал, главбух Зинаиду Петровну в этот раз на сверку направляет! Со старой каргой, сам знаешь, не договоришься. Голову поморочим, конечно, но… Давай оставим сто.

— Никак нельзя, я же уже и заявку оформил..

— Переоформишь, — безапелляционно обрывает его Гриша, — она ж меня с потрохами сожрет! Итак с ней в позапрошлый раз сколько собачились… По маленькой-то оно ничего выйдет, подшаманим. Я все сказал!

Савва горько вздыхает, делая соответствующую пометку в своей тетради.

— Ладно.

— На когда заявил?

— До конца месяца.

— Так. Бумага?

— Двадцать пачек.

Гриша что-то нервно зачеркивает у себя.

— Есть. Так, по бумаге мне ещё по всем отделам не забыть свести! Расход большой. Что реально?

— Пятнадцать.

Оба они вдруг чутко улавливают чьи-то быстрые шаги в коридоре и тут же дружно закрывают тетради, отпрянув друг от друга. В маленькое помещение почти вбегает запыхавшийся молодой человек в рабочем халате.

— Григорий Иванович! Здесь вы?

— Чего тебе, Паша? Я занят..

— Там из приемной звонили, вас замдекана к себе вызывает!

— Как замдекана? — Гриша аж приседает на стульчик от неожиданности. Под ложечкой неприятно сосет.

— Что, сам Александр Анатольевич?

— Сам, — парень испуганно кивает, — мы вас уже все обыскались! Сказали срочно.

Буркнув что-то невнятное, Григорий спешит в приёмную заместителя декана, не разбирая дороги и на ходу приглаживая волосы. Ольшанский Александр Анатольевич известен своей суровой педантичностью в работе. Что Гриша сделал не так? Вернее, он, конечно, хорошо знает все свои «косяки», но не может же быть, чтобы его финансовые махинации вскрылись! Тогда и ему самому, и его подельникам точно несдобровать. Так и тёпленького места лишиться можно, а может и каких еще неприятностей похуже заработать на свою пятую точку.

Целиком погружённый в себя, он даже не слышит приветствий от изредка встречающихся в длинном широком коридоре начальственного этажа коллег. Заходит в приёмную. Крякает. Секретарь Альбина Павловна поднимает голову от бумаг. Она кажется ему сегодня особенно строгой в своем приталенном твидовом костюме темно-красного цвета и белой блузе с брошью.

— Здравствуйте, — лепечет Гриша, — можно мне к Александру Анатольевичу зайти? Вызывал.