Лабиринт (СИ)

— Ты хоть понимаешь, что такое адекватно? — уточняет у него «временный шеф».

— А то!

Впрочем, Дженни перезванивает Максу из аэропорта сама, видимо, все же колеблясь, садиться ли с этим человеком в одну машину.

— Ты что, не мог сам приехать? — волнуется она, — я боюсь эту чёрную громадину… Это точно он?! Я не знаю амхарского.

— А что он тебе говорит?

— Повторяет только одно слово «Ка!».

— Точно он, дай ему трубку, — смеётся Макс, и, дождавшись в ней гортанного баса, даёт дополнительное распоряжение, — встретились? Вот и чудненько. Отвези сначала барышню в банк. Передай ей телефон… да, прямо сейчас… Дженни! Тебе совершенно не о чем беспокоиться, это классный малый! Я весь в делах, скоро расскажу. Уверен, ты будешь довольна мной. Только, Джен, — немного мнётся, — мне неловко, крайне, но… я тут поиздержался немного! Нанял нам фазенду, пару помощников, да и расходы по расследованию..

— Сколько? — обречённо прерывает его она.

— Сколько посчитаешь нужным, — отвечает решительно, — короче. Скажи: Ка, банк. И он отвезёт тебя! Ну, сними немного налички, так чтоб просто было в кармане. Здесь не принято рассчитываться картой. Ну, а потом сразу на фазенду — он в курсе.

И Дженни соглашается.

Наконец, через банк, спустя час или полтора, они прибывают на место. Макс встречает машину у ворот, и практически сразу забрасывает Женевьеву приветствиями и вопросами — как она добралась, какая сегодня погода в Лондоне и еще какие-то прочие, казалось бы, неважные сейчас вещи. Она недоумевает, послушно курсируя за ним сначала по большой неухоженной территории, а затем по комнатам старого дома.

— Вот как бы так… Твоя комната, — он делает широкий приглашающий жест, и Дженни заходит в эту комнату, осматриваясь. Бедненько, но все необходимое есть! Она вздыхает, поставив свою дорожную сумку на колёсиках рядом с креслом.

— Ладно, скажи главное! — требует Женевьева, — где он сейчас?

Макс присаживается на краешек этого самого кресла, со сложным выражением лица.

— Сколько денег ты сняла?

— Я, кажется, задала тебе вопрос! — сдвинув брови, эмоционально восклицает она. Но Макс почему-то выглядит удручённым.

— Ситуация неоднозначная, Дженни… боюсь, ты даже поругаешь меня.

— Что случилось?

— Ты летела в самолёте, — тяжёлый вздох, — связи не было, как и возможности посоветоваться. Короче, я позволил себе кое-какую самодеятельность! Но, перед тем как рассказать тебе все, я должен кое-что сказать ещё… это важно.

— Говори же, — она уже не выдерживает его трагичного вида.

— Алекс совсем слетел с катушек! Ты только не расстраивайся.

— Да что случилось?

— Короче… в процессе слежки за ними одним купленным мной местным человечком удалось установить, — разводит руками, — что они надумали венчаться.

— Как? — она опускается в ближайшее кресло, глубоко потрясенная. Смотрит на него во все глаза.

— Может быть, они были пьяные, я не знаю, — Макс выглядит таким виноватым, как будто лично участвовал в принятии ими такого решения, — но они зашли в церковь и заказали там церемонию! Все. Извини за эту новость.

— Когда? — побелев, шелестит Женевьева одними губами.

— Девятнадцатого, в двенадцать дня, — не моргнув глазом, отвечает он, — Алекс вообще верующий?

— Что? Ну да… католик.

Они надолго замолкают. Затем Макс первым осторожно прерывает молчание.

— А вы с ним не венчаные?

— Нет. Обычная гражданская церемония в мэрии, — с горечью откликается Дженни. Теребит пояс платья, сосредотачиваясь на нем, чтобы не расплакаться.

— Ещё не все потеряно! — бодро произносит он, — поверь. Я многое предпринял.

— Что, например? — интересуется она безразлично.

— Например, поскольку я уверен, что это целиком и полностью влияние на Алекса той девушки… я выкрал ее! И у меня есть план.

— Едва ли он поддаётся хоть чьему-либо влиянию… Ты — что?! — поражённо переспрашивает.

И Макс объясняет, воодушевленно. Он не жалеет черных красок, рисуя образ Жени, и уверяя Женевьеву, что у него есть самые серьёзные основания подозревать девушку в корысти.

Алекс показался ей богатеньким красавчиком, говорит он, а возможно это просто-напросто опытная эскортница, решившая охомутать его. Может быть, она даже что-то подсыпает ему в еду или напитки, горячится Макс, раз он ходит за ней, как телок на поводке, да с таким видом, что смотреть противно!

— Ну, или это просто любовь, я не знаю — возмущённо заключает он, как бы сдаваясь, — но, в любом случае, ты как законная жена имеешь право на шанс! Хотя бы поговорить.

Далее, не дав Дженни опомниться, он излагает свой план — подробно, в деталях. Она слушает его, словно веря и не веря, изумляясь, молча, покачивая головой…

— О Господи! Какой бред, Макс.

— Что ж. Тогда я отпускаю ее, прямо сейчас! — заявляет он решительно, и встаёт, — я умываю руки. Пусть женятся! Завтра утром возвращаемся в Лондон..

— Да почему же ты думаешь, что Алекс согласится?! — она в отчаянии заламывает руки, останавливая его.

— Я беру это на себя.

— Неужели он не ищет ее?