Лабиринт снов

— Мой совет — прими ванную из здешних настоев, — прошептал, наклонившись к моему плечу, посланник Элронда, — они обладают целительной силой.

Ванная была на самом деле целительной.

Как оказалось, меня здорово задел назгул. Спина начинала болеть. Молодая эльфийка собирала мою одежду, и я спросила, что она собирается со всем этим делать? Девушка объяснила мне, что одежду нужно уничтожить, так как её касались назгулы и от неё веет тьмой. Потом она заметила мою спину и ахнула. Сказала, что меня ранили и грациозно упорхнула.

Обстановка эльфийских хором напоминала японскую, не по размеру и дизайну мебели, скорее по её отсутствию. То есть минимум: низенькая широкая лежанка с подушками без одеял, зеркало в рост, сундук, низкий столик и круглая ванная из дерева в центре комнаты в коей я размачивала свои уставшие косточки. Ванная, видимо, была занесена сюда временно. А поскольку, тут всё на виду, она была отгорожена от внешнего мира лишь занавесками, прикреплёнными к веткам сверху.

Так чего там эльфийка говорила? Я шагнула из ванной, повернулась задней стороной к зеркалу. Очень некрасивая красная полоса через всю спину. Блин!

В этот момент в комнату без предупреждения вошёл эльф. Потом я узнала — это был Линдир, поэт, певец, но на сей раз он принял на себя роль целителя. Обалдеть! Обычно подобные выходки вызывают у меня возмущение и появление мыслей типа: «А далеко ли мои ножи?»

Я открыла рот с намерением озвучить накипевшее, и тут же захлопнула его обратно, потому что юноша достал мешочек. Возникать я не стала, даже когда он молча подобрался сзади и невозмутимо растёр по моей спине вазелин странного вида, но довольно недурно пахнущий. Завершив лечебный процесс, эльф весело улыбнулся и сказал, что опасности нет. От него тоже, и вовсе не нужно мне строить на своём прелестном личике праведный гнев. Он был весьма удивлён, что клинки назгулов не причинили мне вреда больше, чем шпилька для волос. Но, к сожалению, не все раны можно залечить так легко. Тело исцелится, но след от черной магии останется. А также сказал, что ни в коей мере не хотел унизить моё достоинство, ведь у него для этого слишком высокое положение. Галантно поклонился и вышел.

Я осталась в ступоре стоять перед зеркалом. В жизни мне не наговаривали столько странностей за столь короткое время. Я оглянулась и заметила на кушетке платье, оставленное услужливой эльфийкой. Фантастическое, но чрезмерно открытое. Жаль, более удобоваримых туалетов не наблюдалось, и я со вздохом взялась за обновку. Какая нежная ткань!

Незаметно в комнате снова появилась эльфийка. Увидев, что я уже одета только всплеснула руками. Спросила, желаю ли я причесать волосы. Я не желала, зато желала знать, может ли она рассказать мне про раненого хоббита. Эльфийка поведала: хоббита доставили сегодня ночью, и сам владыка занимается врачеванием его раны. Отлично. Владыка, надо полагать, Элронд.

Я тут же спросила, не появлялся ли волшебник в остроконечной шляпе. Маг не появлялся, и если я захочу, можно проводить меня в покои, где сейчас отдыхает хоббит. Конечно, я хотела.

Бедный Фродо был похож больше на мёртвого чем на живого в этих белых покрывалах. Представляю, что ему пришлось пережить, перебираясь через реку в одиночку. Я подошла к кровати и коснулась его лба. Ни жара, ни мертвенного холода, температура. Хорошо. Верный Сэм дремал рядом на стуле. Он даже не мылся. Зуб даю, что и не ел ещё. Растолкала Сэма, невзирая на испуганные глаза, отправила мыться и поспать.

— Я мигом госпожа, даже оглянуться не успеете, как я обернусь! — сказал бедняга и убежал.

Так, одного отправила. Я присела на кушетку возле кровати. Неплохо бы и самой поспать. Это моя вина. Проклятая мысль не покидала мою бедовую голову всё время. Малыша ранили, надо было лучше защищать. Рана не даст ему покоя до конца жизни. В груди сжималось от жалости к хоббиту.

— Прости, Фродо, — прошептала я.

— Тебе не за что просить прощения, — прозвучал сзади голос Гендальфа.

— Гендальф! — я так обрадовалась морщинистому и доброму лицу. — Как я рада тебя снова видеть!

— Чудом уцелел, да ты и сама верно, знаешь, — я кивнула в ответ. — Слыхал, ты хотела его этой раны лишить, — старик улыбнулся, глядя на спящего хоббита. — Не стоило.

— Почему?..

— Случайностей не бывает.

— Эта рана будет болеть каждый раз, когда назгулы подойдут к нему близко.

— Вот видишь! — сказал Гендальф. — Не сокрушайся. Это его судьба. От неё не скроешься.

Фродо пришёл в себя на следующие сутки. По словам Элронда, младшему Бэггинсу несказанно повезло: рана неглубокая, осколок не успел уйти глубоко, его легко вытащили. Надежда на полное исцеление храброго хоббита вновь затеплилась в моём сердце.

Как я и думала, через неделю Элронд устроил пир. Правда, неясно в чью честь. То ли для Странника, вернувшегося в Раздол, то ли для гостей съезжавшихся сюда со всех концов Средиземья.