Лабиринт судьбы

Первый рабочий день начался рано.

Наскоро позавтракав в устроенной под навесом кухне, Саша вместе с Федором Ивановичем направился в избу, где хранились все уцелевшие иконы.

Стоя посреди избы и едва не касаясь головой низкого бревенчатого потолка, Саша с интересом осматривался вокруг. А посмотреть было на что. Везде: на деревянном столе, на длинных лавках, на полках и просто на полу — лежали иконы, которые еще можно было отреставрировать. Те же, которые уже не поддавались реставрации, сложили в кучу и сожгли.

Иконы были без окладов, на некоторых из них лики святых были полустерты. Саша видел потрескавшиеся доски, среди которых были три иконы, сильно обгоревшие по краям.

Специалистам предстояло приложить немало усилий и употребить все свои знания для того, чтобы вернуть им первоначальный вид.

— А почему они обуглились? — спросил он Федора Ивановича.

— Из костра вытащили. Их со строительным мусором хотели сжечь. Хорошо еще, что вовремя спохватились. Они все в грязи были, вот рабочие и не поняли их ценности. Тут же не пойми что было… Дай-ка мне вон ту, слева от тебя.

Саша достал потемневшую икону и разочарованно сказал:

— Так она совсем старая…

— Эх, ты… — усмехнулся Федор Иванович. — Она не старая — она древняя. Чувствуешь разницу?

Взяв в руки икону, Постников стал неторопливо осматривать ее, поворачивая так и сяк к свету, трогая осторожно верхний слой и что-то недовольно бормоча.

— Не знаю… Не знаю, что из этого получится, — сказал он. — Слишком темно. Да и вообще, я бы их лучше в Москву отвез — там оборудование, а здесь…

— Послушай, Саша, ты вот, что… Сходи, пожалуйста, сейчас к Ивану Акимовичу, ну, тому, который нас вчера встречал, и скажи ему — пусть делает что хочет, но чтобы свет здесь был, иначе работать мы не сможем. Понял? Ты его на улице найдешь, возле церкви.

Найти Ивана Акимовича оказалось непросто, и Саше пришлось побегать, пока, наконец, он не увидел его возле собора, где проходила разгрузка стройматериалов с Большой земли — так тут называли приморские населенные пункты и сам материк.

Передав Ивану Акимовичу просьбу Постникова, Саша был вынужден выслушать целую речь. Найдя в его лице благодарного слушателя, завхоз поведал о трудностях жизни на острове, о тяготах самого Ивана Акимовича, о том, конечно, как непросто будет сейчас найти монтеров.

Махнув в конце своего выступления рукой, Иван Акимович пошел все-таки их искать. Монтеры пришли только через час и начали о чем-то спорить с завхозом. Не дожидаясь конца их разговора, Саша пошел обратно.

Наконец дали свет. Расположившись за столом, Постников и еще двое реставраторов, специалистов по древнерусской иконописи, приступили к работе. Саша с интересом следил за каждым движением Федора Ивановичва, руководившего всем процессом. Его очень интересовал этот странный человек, живущий, как казалось Саше, в своем замкнутом, только ему одному понятном мире.

Говоря о событиях тех лет и о людях, которые окружали Сашу и вольно или невольно, но оказывали влияние на его жизнь и взгляды, нельзя не рассказать об этом необыкновенном человеке, каким, несомненно, и являлся Федор Иванович Постников. Ибо встреча с ним во многом изменила мировоззрение Саши и повлияла на всю его дальнейшую жизнь. Уже потом, многие годы спустя, Александр Иванович Шубин, оглядываясь на свои прожитые годы, придет к выводу, что все люди, которые попадались ему на жизненном пути, встречались неслучайно. В жизни вообще нет ничего случайного. Они вносили в его душу различные ценности — ценности духовного характера. Они учили его, воспитывали своим примером, делились жизненным опытом, а это поистине бесценный дар…

Федор Иванович Постников был наделен многими ценными качествами, которые снискали уважение друзей и коллег. Так, например, он умел ценить дружбу и всегда был готов прийти на помощь. Он был высоким профессионалом и обладал поистине глубочайшими познаниями в области русской истории и живописи. За это его уважали коллеги, хотя некоторые и завидовали, конечно. Будучи человеком высоконравственным, он стоял выше кулуарных интриг, не вступал в борьбу за профессорское звание, а довольствовался преподаванием и нелегкой, но интересной работой художника-реставратора. Всего этого ему не могли простить злопыхатели.

Однако в историко-научных кругах Постников слыл отличным знатоком древней иконописи, поэтому в его рекомендациях и в его оценке нуждались. Его часто приглашали в качестве специалиста в тех случаях, когда старинные иконы подлежали реставрации. Кроме того, его не раз приглашали на восстановление сохранившихся в Москве памятников русского зодчества. В частности, Федор Иванович Постников принимал активное участие в возрождении фресок Новодевичьего монастыря и других соборов и церквей в столице и в других городах страны.

Вот почему, когда было принято решение о реконструкции Соловецкого кремля, фамилия Постникова прозвучала одной из первых среди прочих кандидатов. Словом, общественная жизнь его была насыщена событиями, чего нельзя было сказать о жизни личной.