Лабиринт судьбы

— Можно к вам, Александр Иванович? — крикнул он из сеней.

— Конечно, конечно! Заходите, — и Александр Иванович заспешил навстречу гостю.

Пройдя в комнату, Василий явно удивился отсутствию обычного беспорядка. Заметив это, Александр Иванович улыбнулся:

— Да, вот, прибрал все. Завтра — домой.

Усадив гостя, хозяин засуетился возле буфета, доставая кружки.

— Сейчас чайку попьем, — сообщил он.

Пока закипал на старенькой печурке чайник, сумерки становились все гуще. Василий зажег стоящую на столе свечу. Свет был неярким, но его вполне хватало, чтобы отчетливо видеть лицо собеседника.

— Семья-то у вас есть? — спросил Василий, прихлебывая горячий чай.

Александр Иванович молча кивнул.

— Жена? Дети? — продолжал монах.

— Жена, — ответил Александр Иванович. — Детей нет.

Монах с сожалением покачал головой:

— Ну, Бог даст, будут и детки…

Александр Иванович промолчал…

Внезапно внимание Василия привлекла лежащая на столе книга. Он с любопытством повертел ее в руках, потом спросил:

— Откуда у вас эта книга?

— Когда-то давно мне ее подарил один человек, — ответил Александр Иванович.

— А как его звали? — допытывался монах.

— Постников Федор Иванович. А что, вы его знаете?

— Я его ученик. Вернее, — поправился монах, — я был его учеником.

Александр Иванович не знал, что сказать от изумления.

— Простите, — наконец произнес он. — Я могу вам задать один вопрос?

— Я даже знаю какой, — едва заметно улыбнулся монах. — Говорите.

— Почему вы оказались здесь? — Не смог скрыть своего удивления художник.

Монах отвечать не спешил.

— Не хотите сказать? — понял Александр Иванович. — Или думаете, что я вас не пойму?

— Да нет, — наконец заговорил Василий. — Просто я ищу подходящие слова для того, чтобы объяснить. Представьте себе, что наша жизнь — это запутанный и темный лабиринт. Так вот человек без веры обречен всю жизнь ходить по этому лабиринту, мучиться, искать выход и не находить его. Испытывать постоянные разочарования, муки. Страх… Да, страх, потому как он думает, что уже никогда не сможет найти выхода. Трудно ему, понимаете? Он страдает. Но есть вера… Знаете, это как свет в кромешной тьме. Вдруг мелькнет где-то впереди огонек, и человек пойдет к нему с надеждой. А свет все ярче и ярче разгорается — и вот уже выход. Выход к Богу. Так и жизнь человеческая, но есть выход из окружающей его со всех сторон темноты, — выход к свету, к Богу… Для этого мы все и родились…

Неровный свет свечи освещал бревенчатые стены, рисуя на них причудливые узоры. Беседа затянулась. Наконец монах собрался уходить.

Они поднялись и вдвоем вышли в сени. Александр Иванович нащупал в темноте засов, открыл дверь.

— Покойной вам ночи, — пожелал ему Василий. — Храни вас Господь. Прощайте…

— Спокойной ночи… — отозвался Александр Иванович. — До свидания…

Спустившись с крыльца, Василий растворился в ночи. Шубин постоял еще несколько минут, наслаждаясь прохладой и тишиной. А вернувшись в комнату, сел за стол и задумался. Странное дело — монах ушел, а его слова все еще продолжали звучать в ушах… Многое из того, о чем говорил Василий, было непонятно художнику, с чем-то он просто не мог согласиться…

Он вдруг поймал себя на мысли: вот всю жизнь он считал себя человеком образованным, грамотным. А сегодня вдруг сам себе напомнил ученика, жадно схватывающего слова учителя…

Глупости какие! Тут же спохватился Александр Иванович. И никакой он не безграмотный — просто всего на свете знать невозможно, да и ненужно. Главное — это то, что он знаменит, талантлив. А остальное…

Но волнение все-таки не отпускало. Подойдя к окну, он резко распахнул ставни, да так, что они стукнулись снаружи о стены дома. Тут же ночные звуки ворвались в комнату. Глубоко вдыхая свежий воздух, Александр Иванович понемногу начал успокаиваться.

«Ну что ж, пора спать», — подумал Александр Иванович. Уже лежа в кровати, он все смотрел на догорающую свечу. В углу возле двери стоял его чемодан, а рядом с ним, стянутый ремнями, лежал рюкзак. Завтра он уже будет дома… Вера, наверное, совсем заждалась…

Глава 16

Густая коричневая пена медленно поднималась, готовая вот-вот перелиться через край. Но Наташа была начеку, и как только пена достигла своей критической отметки, сразу же сняла кофейник с огня.

Как же хочется спать! Всегда этот переход от зимы к весне сопровождался у нее ужасной сонливостью и полным отсутствием сил. Налив в чашку ароматный напиток, Наташа сделала первый глоток, и приятное тепло моментально разлилось внутри. Немного постояв так, наслаждаясь вкусом свежесваренного кофе, она включила телевизор. Симпатичная дикторша с улыбкой сообщала новости культурной жизни столицы. Дослушав до конца репортаж об открывшейся в Манеже выставке, Наташа выключила телевизор. Надо было собираться на работу.