Лабиринт Сумерек

– Любовь не выбирает, – заметила Нитар-Лисс, – а сам ты не принадлежишь свету. Я вижу… Сумерки в твоей душе, Лан-Ар. И это плохо, клянусь Ожерельем Шейниры. Свет или тьма сущности однородные и устойчивые, а сумерки – их гремучая смесь…

Ийлур принялся устанавливать котелок над огнем. Нитар-Лисс тем временем развязала мешочек, и в душной ночи поплыла смесь ароматов. Лан-Ар узнал мяту и мелиссу, третьим же льнул к ним незнакомый запах – приторно-сладкий, заманчиво щекочущий ноздри. Ийлура подхватила щепоть трав, бросила в закипающую воду.

– Ну вот. Теперь я могу начать рассказ.

Усевшись на ствол поваленного дерева, одетый в добротную моховую шубу, она похлопала ладонью рядом с собой.

Любовь не выбирает.

Слова эти надоедливо вертелись в голове Лан-Ара, зудели, как вдруг проснувшаяся зимой муха.

«При чем тут это?» – ийлур осторожно опустился рядом с Нитар-Лисс, – «любовь бывает чистая, светлая… А здесь этого нет… точно нет».

* * *

– Все началось, когда я нашла ключ, – холеные пальцы Нитар-Лисс скользили по растрепавшейся прическе, ловко выпуская на свободу кроваво-красные пряди, – ключ, спрятанный в подземельях храма Шейниры, всеми забытый – но слишком необычный для того, чтобы быть обычным ключом от обычной двери. Он оказался выточенным из цельного изумруда. Я тогда подумала, как глупо делать ключ из камня; ведь, если замок заест, такой ключ легко сломается. Тогда я предположила, что либо это украшение, блестящая безделушка, либо существует в Эртинойсе дверь подстать моей находке… И пока он отдыхал в моем сундучке, я начала искать ответ на свой вопрос. Под любым предлогом отлучалась из Храма, побывала едва ли не во всех уголках Эртинойса – а потом, когда надежда почти угасла, встретила одного торговца драгоценностями. Он-то и рассказал мне, что на днях к нему заходил служитель Фэнтара в ранге Посвященного и спрашивал о странном предмете, напоминающем мою находку.

– Это был Ин-Шатур, – невольно пробормотал ийлур.

– Да.

Она медленным, тягучим движением поднялась со своего места, ловко сняла с огня котелок и разлила по чашкам травяной отвар. В трепещущем свете костра Лан-Ару показалось, что на дне закоптившегося котелка что-то блеснуло. Что-то похожее на золотой песок…

– Держи, – Нитар-Лисс вручила ему горячую чашку. В ней и следа не осталось от надменной темной ийлуры; теперь она казалась просто молодой женщиной. Слишком красивой женщиной.

Принимая чай, Лан-Ар случайно коснулся ее пальцев, и едва не расплескал кипяток себе на колени. Повисло неловкое молчание: Нитар-Лисс стояла, чего-то ожидая, а Лан-Ар не знал, что сказать. Затем ийлура отвернулась и принялась наполнять свою чашку.

– Ин-Шатур был великим смертным, – ее голос дрогнул, – пожалуй, он был единственным смертным, которого я могла бы полюбить… Мне так кажется. Но мы виделись всего несколько раз, и он всегда держался на расстоянии.

«Потом ты его убила», – заключил про себя Лан-Ар. Тепло от выпитого отвара ползло по телу, вместе с ним волнами растекалась приятная легкость – и Нитар-Лисс в красных отсветах казалась приятной и доброй, ее хотелось обнять и успокоить, оградить от всех опасностей Эртинойса…

– Как бы там ни было, у него оказалась карта, которую он перенес на твою кожу, – продолжила ийлура уже более решительно, – и он знал, от какой двери я нашла ключ.

Она замолчала и уставилась на огонь.

– Затем, судя по всему, он передумал, но свой дневник решил передать мне. И в самом деле передал, но кое-что предпочел оттуда убрать.

И, прикрыв глаза, она процитировала:

– И создал он Вечный Сад, Сад бога, и спрятал его в Лабиринте Сумерек…

– Значит, Лабиринт Сумерек? – уточнил Лан-Ар, усиленно моргая, чтобы не заснуть. Наверное, одна из составляющих отвара обладала снотворным действием. Нитар-Лисс зевнула, тряхнула головой – и алые локоны, освобожденные от шпилек, рассыпались по плечам.

– Да. Там хранятся великие сокровища прошлого. Но, как ты уже понял, их охраняют. Тот старик… он, похоже, испытывает нас, чтобы понять, на что мы способны.

– А это еще кто такой?

– О, это старая элеанская легенда, – она потянулась, – быть может, я расскажу ее тебе в следующий раз.

– Я бы предпочел узнать сейчас, что это за элеан, который может шляться по чужим снам, – проворчал Лан-Ар.

Ему невыносимо хотелось спать, веки слипались, и казалось – стоит прислонить голову к мешку, сразу накатит сон.

«Что она добавила в чай-то?»

Нитар-Лисс, хоть и позевывала, прикрывая рот ладонью, выглядела бодрее.

– Но если ты прогнал его, то он тебе ничего плохого уже не сделает, – заметила она.

– Только мелкие гадости, – съязвил ийлур, – кто он?

Нитар-Лисс подлила себе дымящегося отвара и, сделав глоток, поинтересовалась:

– Ты поверишь в то, что этот сморщенный, как сушеный гриб старичок – сын Бога?

Лан-Ар едва не поперхнулся. С другой стороны – а отчего бы и не поверить? Простые смертные не лезут в сновидения. Он кивнул, и тогда Нитар-Лисс продолжила: