Лабиринт тайных книг

Марсель думает, что это сон. Но потом убеждается в реальности происходящего: по Луаре действительно плывет хрустальный корабль. Марсель различает тени находящихся на нем людей и след, оставляемый им на воде. Пассажиры кажутся счастливыми, да и он сам чувствует себя далеким от всех проблем — легким и умиротворенным. Вдруг его взгляд падает на конкретного человека, как-то особенно улыбающегося ему — так, будто он гордится присутствием Марселя на вершине замка Шомон. Марсель не знает, что это за человек, но чувствует, что он очень важен для него. И вдруг его осеняет — это его отец! Его родной отец! Он понимает это по тому, как человек улыбается ему, с какой любовью смотрит на него. Сейчас на этом корабле отец освободит свою жизнь вместе с душами плывущих с ним других людей. Все вместе они хотят спасти мир — еще неизвестно от чего. Марсель знает: век, в который он родился, — век трагедий и войн — уступит место новому времени. Никто не заметит этого сразу, будут еще контрасты и ненависть, но в конце концов души окажутся освобождены и Книга Истины станет доступной всем на земле. Освобождение положительной энергии всех людей — лишь вопрос времени. Марсель понимает: его отцу все это известно — и он счастлив, что его сын участвует в ритуале, помогая Жаклин в освобождении чистых душ.

Даниэль возвращается вниз — проверить, что с Колларом. Ее помощник все еще связан по рукам и ногам. Неожиданно она чувствует себя такой уставшей, будто на ее плечи навалилась вся тяжесть мира. Она бросается на диван, свернувшись калачиком, как делала когда-то в детстве, и полностью расслабляется. Странная музыка звучит в ее ушах — опять же как в детстве, когда она наблюдала за процессиями бродячих циркачей с животными, шагавшими цепочкой по улице: со слонами, державшимися хоботами друг за друга, с жирафами, осторожно переставлявшими свои тонкие ноги по скользкому для них асфальту, с обезьянками, прыгавшими и веселившими всех, как клоуны. Это не фантазия, а глубоко-глубоко запрятанное воспоминание. Вот Даниэль — совсем малышка, и отец крепко держит ее за руку: «Ты хочешь пойти в цирк, крошка?» Вот они уже в шатре, и отец объясняет, что в цирке животные — даже такие, как тигры и львы, — слушаются человека. Тем не менее, когда она видит одетого во все белое человека с филином на плече, въезжающего на арену на черном коне, дыхание у нее перехватывает. Она как зачарованная смотрит на невероятно красивые и странные движения рук белого всадника, который будто завораживает всех хищников. Те — полностью в его подчинении: играют мячами, прыгают на трапеции через кольца… В зале — полнейшая напряженная тишина. Даниэль, словно околдованная, слезает со скамейки и спокойно спускается на манеж. Отец видит дочку слишком поздно. Даниэль уже рядом с тигром — тот замечает девочку и идет ей навстречу. Она протягивает руку в клетку, и весь зал замирает в паническом страхе. Всадник продолжает сложные движения руками и издавая странные, непонятные крики. Неожиданно филин слетает с его плеча и плавно переносится к тигру. Последний подходит к Даниэль и через прутья клетки лижет ладошку девочки, будто давно знает ее, будто она — его детеныш. Все облегченно вздыхают. Человек на лошади выезжает из клетки и берет малышку на руки. Но прежде, чем передать ее отцу, внимательно смотрит на нее и кладет руку ей на лоб, словно отмечая ее особым знаком. «Вот почему мне казалось, что я уже знаю его!» Чувствуя себя наполненной огромной энергией, Даниэль встает и выходит в парк именно в тот момент, когда в небе вспыхивает яркий, небывалый отсвет от реки. Она пробирается через кустарники, выходит на берег и, совершенно не удивляясь, видит огромный хрустальный корабль, плывущий в сторону моря. На берегу — всадник, с филином на плече. Повернувшись к девушке, он говорит:

— Моя миссия закончена, Даниэль. Я поеду с ними. Я ждал этого момента несколько веков.

Конь входит в воду и плывет в сторону освещенного и заполненного людьми судна. Даниэль садится на берегу и ждет, пока гордая фигура всадника не окажется на корабле. Лишь тогда слезы наконец-то прорываются потоком, освобождая от панического ужаса, жившего в ней с тех пор, как тигр заглянул ей прямо в глаза.