Лабиринт. Трилогия

— Я совершенно согласен с Петером в том, что в свете новых фактов задачи, которые мы ставили перед собой, отправляясь на территорию дравортаков, можно считать выполненными. Мы теперь знаем о связи, существующей между механиками и Лабиринтом, нам известны причины предстоящего вторжения на Землю. Чего у меня нет, так это только уверенности Петера в том, что вторжение можно предотвратить каким-то иным путем, минуя тот, по которому направляет нас Лабиринт. Напротив, я не сомневаюсь, что тем или иным способом Лабиринт заставит нас делать то, что ему нужно. И тем не менее каждый волен поступать так, как считает правильным. Если Голос не откажется быть нашим провожатым, то, я надеюсь, с его помощью мы сможем найти брешь в выставленном механиками заслоне и добраться до Барьера. Однако сразу хочу предупредить, что, проводив вас до безопасного места, сам я вернусь назад. Принятое мною решение никого ни к чему не обязывает. У меня с Лабиринтом давнее знакомство, и проблемы, которые я остаюсь здесь решать, можно считать почти личными.

— Ну, наверное, не более личными, чем мои, — тут же заявил Киванов. — Я тоже остаюсь с папочкой. Я имею в виду не Кийска, — счел нужным объяснить он окружающим, — а Лабиринт, из чрева которого я появился на свет. — Секунду подумав над тем, что сказал, Борис недоумевающе сдвинул брови. — Хотя в таком случае он мне, наверное, приходится не папой, а мамой?

— Я тоже остаюсь, господин Кийск, — сказал Берг.

Кийск молча кивнул — он не собирался отказываться от чьей-либо помощи. И все же он твердо решил, что проводит решивших вернуться до Барьера, даже если это будет всего один человек.

— Если вы не станете возражать, я тоже хотел бы остаться, — сказал Чжои. — Я не хочу хвалиться, но все же интуиция у меня развита лучше, чем у любого из вас, а, если я все правильно понял, действовать нам предстоит, опираясь главным образом на нее.

— Ты абсолютно прав, Чжои, — поддержал его Голос. — Путь в Лабиринте вам придется выбирать интуитивным путем.

— Я в свое время попытался начертить план Лабиринта, — сказал, усмехнувшись, Киванов. — Получилась полнейшая бессмыслица. А Кийск, как я помню, пытался отколоть на память кусочек от его стены и чуть было…

— Постойте-ка, какой еще путь в Лабиринте? — вмешался Баслов. Слова он произносил небрежно, ворчливым тоном. — Зачем лезть в Лабиринт, когда на площади стоят купола, в которых находятся системы связи с локусом? Если всезнающий Голос укажет мне, где найти достаточное количество взрывчатки, я подниму их на воздух. Одним махом мы решим все проблемы — и свою, и Лабиринта.

— Одним махом, к сожалению, не получится, — сказал Голос. — Дублирующие системы имеются как на Драворе, так и на других планетах, контролируемых механиками. Чтобы Лабиринт получил полную свободу действий, нужно все их вывести из строя — задача невыполнимая даже для вас, господин Баслов.

— Каков же выход?

— Выход только один. Разрыв цепей, тянущихся из всех концов империи дравортаков к Лабиринту, нужно произвести в том месте, где все они сходятся вместе, — в контролируемом механиками локусе.

— Значит, все-таки придется лезть в Лабиринт?

— Увы…

— Ты уже начал обдумывать план предстоящей кампании, Петер? — непринужденным тоном поинтересовался Киванов.

— А ты думал, что я уйду, оставив с вами только мальчишек? — кивнул в сторону Чжои и Берга Баслов.

— Несомненно, ты окажешь нам неоценимую помощь, если, конечно не будешь взрывать без разбора все, что попадется на пути, — заметил Борис.

— Я бы взорвал и Лабиринт. Но Иво утверждает, что это невозможно, а я ему верю.

Баслов отлично понимал, что Киванов, как обычно, просто подначивает его, но горячность его натуры снова взяла верх над благоразумием, и опять помимо собственного желания он ввязался в заранее безнадежно проигранный словесный поединок с Борисом.

Не обращая внимания на пикировку Баслова и Киванова, Кийск обратился к молчавшему все это время Вейзелю:

— Что решил ты, Григорий?

Оторвавшись от собственных мыслей, Вейзель вскинул голову.

— Я? Конечно же, остаюсь! — уверенно заявил он. — Я просто задумался. Как известно, сама возможность материального существования нашей Вселенной держится на точных значениях нескольких физических констант. Отличайся любое из них всего лишь на какую-нибудь одну стотысячную от известной нам величины, и мир, в том виде, в каком мы привыкли его видеть, никогда бы не возник. Получается, что все эти числа не явились результатом практически невозможного, с точки зрения теории вероятностей стечения обстоятельств, а были заложены Лабиринтом еще до рождения Вселенной? Он просто заранее все их знал?

— Совершенно верно, — подтвердил Голос.

— Но в таком случае кто внес все эти данные при рождении прежней Вселенной, той, в которой был создан Лабиринт?

Голос одобрительно хмыкнул:

— Глубоко копаете, господин Вейзель. В свое время мы тоже задавали себе тот же самый вопрос.

— И что?

— И — ничего. Ответ на него найти не удалось. Вполне вероятно, что и в нашей Вселенной тоже был свой Лабиринт или нечто иное, выполняющее ту же функцию.