Лабиринт зла

Энакин понимал, что Оби-Ван всего лишь шутил. Но эти слова почему-то причиняли боль. Может быть, потому что Энакин и сам раздумывал, что стало бы с ним, если бы джедаи не были вынуждены совершить посадку на Татуине в поисках запасных частей к звездолёту Падме. Нетрудно было представить, что он навсегда остался бы в Мос Эспа. С мамой, с Ц-3ПО… О том великолепии, которое сейчас окружало его, мечтать не приходилось…

Нет.

В девять лет он был искусным гонщиком, в двадцать один он стал бы чемпионом галактики. В конце концов, не важно, помогал ему Квай-Гон или нет, но он выиграл гонки Бунта Ив, и это создало ему репутацию. Он бы купил свободу себе, матери, всем рабам в Мос Эспа, стал бы побеждать в Больших гонках на Маластере, его бы приветствовали в казино Орд Мантелл^{26} и Корусканта. Он не стал бы джедаем — он был бы слишком стар для обучения — и никогда не узнал бы, как обращаться со световым мечом. Но он мог бы с лёгкостью нарезать круги вокруг лучших джедаев-пилотов, включая Сейси Тийна.

И всё равно обладал бы большим могуществом в Силе, чем любой из них.

Он мог бы никогда не встретить Падме…

Она казалась ему ангелом, прилетевшим на Татуин с лун Иего. Забавное предположение с его стороны, но не такое простодушное, как могло бы показаться. Однако, несмотря ни на что, для неё он был всего лишь смешным маленьким мальчиком. Она не знала тогда ни о его не по годам развитых способностях собирать и чинить механизмы, ни о сверхъестественном умении предчувствовать события, ни об уверенности в том, что он непременно прославится. Он был иным… В каком-то роде он стал избранным ещё задолго до того, как Орден джедаев нарёк его этим титулом. К нему явились сказочные существа — ангел и джедай — и он превзошёл всех на состязаниях, в которых прежде люди даже участия не принимали. И когда ангел и джедай гостили у него в доме, он даже предположить не мог, что его ждёт в ближайшем будущем: скорый отъезд с Татуина, обучение в Ордене, женитьба.

Он больше не был смешным маленьким мальчиком. Но Падме осталась его ангелом…

Её образ прервал течение мыслей.

Что-то… что-то изменилось. Сердце переполняло желание увидеть её. Даже в Силе он не мог выяснить, что это за чувство. Он просто знал, что ему следует быть вместе с ней. Что он должен быть там, чтобы защитить её…

Он сжал искусственную руку.

Оставайся в Жизненной Силе, приказал он себе. Джедай не живёт прошлым. Джедай не поддаётся привязанности к людям или вещам, которые уходят из его жизни. Джедай не фантазирует и не думает: что, если…

Он впился взглядом в трёх техников-людей, которые устанавливали механическое кресло в сетку из защитной пены. Один из них работал слишком торопливо и чуть не уронил его.

Энакин вскочил на ноги и помчался через ангар.

— Эй, осторожней! — закричал он.

Самый старший из техников бросил на него насмешливый взгляд.

— Расслабься, малыш, мы знаем свою работу.

Малыш.

Он взмахом руки призвал Силу, чтобы удержать механическое кресло на месте. Три техника, старавшиеся сдвинуть предмет мебели, сперва не понимали, что происходит, пока не обратили внимание на манипуляции Энакина. Тогда тот же старший техник выпрямился и посмотрел на юношу.

— Ладно, отпусти его.

— Только когда буду уверен, что вы на самом деле знаете, что делаете.

— Послушай, малыш…

Энакин в гневе сдвинул брови и сделал шаг вперёд. Техи попятились от кресла.

Они боятся меня. Они наслышаны обо мне.

На мгновение их страх добавил Энакину сил, но затем ему стало стыдно, и он отвёл глаза.

Старший техник выставил руки перед собой.

— Расслабься, джедай. Я не хотел тебя обидеть.

— Упакуй его сам, если хочешь, — сказал другой.

Энакин сглотнул.

— Всё это очень важно. Я не хочу, чтобы с креслом что-нибудь произошло.

Он оставил механическое кресло стоять на полу.

— На этот раз осторожнее, — сказал старший, боясь даже взглянуть на Энакина.

— Генерал Скайуокер! — окликнул его один из клонов. Повернувшись, Энакин увидел, что тот указывает на челнок. — Для вас гиперволновая передача из офиса Верховного канцлера.

Трое техников не сводили с него глаз. Ну ещё бы…

Не говоря ни слова, Энакин развернулся на каблуках, прошёл к челноку и поднялся по посадочному трапу. Над голопроекторной пластиной корабельного центра связи высветилось мерцающее изображение Верховного канцлера Палпатина. Энакин встал на передающую решётку, и Палпатин тут же улыбнулся:

— Энакин, поздравляю тебя с победой на Кейто Неймодии.

— Спасибо, сэр. К сожалению, я вынужден доложить, что вице-король Ганрей бежал, а в арочных городах продолжаются бои.

Улыбка Палпатина дрогнула.

— Да, мне сообщили.

Не в первый раз Энакин разговаривал с Палпатином с поля боя. На Джабииме Палпатин приказал Энакину отступить, прежде чем планета пала под ударами сепаратистов; на Празитлине он похвалил Энакина за то, что тот спас положение. Однако эти разговоры часто вызывали у него неловкость, хотя и были лестными.