Лабиринты

Ксения беспрекословно повиновалась, чувствуя себя Афродитой, вышедшей из морской пены. Она меняла позы, призывно улыбалась, ощущая себя всесильной, чувствуя на себе восхищенный мужской взгляд, который хочет забрать с собой эти мгновения краткого счастья с помощью фотопленки. Вадим положил фотоаппарат рядом с одеждой, направился к девушке, подхватил ее на руки и вошел в море.

Теплая вода обволакивала, ласкала, просачивалась под тонкий купальник, обостряя ощущения, даря новую порцию возбуждения. Метлицкий медленно, с неспешной чувственностью целовал Ксению, а она таяла, как мороженое на солнце, медленно плавилась под натиском его требовательного рта. Выхватив мгновение у беспощадного времени, девушка заметила, как последний луч багряного солнца скользнул по лицу Вадима, он с улыбкой посмотрел на нее, нежно, бережно провел рукой по её припухшим соленым губам.

- Спасибо, Ксюха, - тихо пробормотал он.

- За что? - ошеломленно спросила она.

- Тшш, - прошептал Вадим, вновь приникая к ее рту нетерпеливым и жадным поцелуем, увлекая ее за собой туда, где стираются границы дозволенного, настоящего, земного.

Ночь раскинулась над морем пологом из черного бархата, на котором был вышит узор из сверкающего бисера. Неведомая швея нерадиво исполняла свои обязанности и на некоторых бисеринках оборвались нитки. Недаром август зовется месяцем падающих звезд.

Ксения смотрела в черное небо, считала сгорающие метеориты, но не загадывала желания. Она знала, что ни одна сила в мире не способна исполнить его - Вадим никогда не будет принадлежать ей одной. Но сейчас он бережно прижимал ее к себе, и девушке не верилось, что скоро блаженству придет конец, им предстоит вернуться в столицу к повседневным заботам и делам. Ксения вспоминала каждое мгновение пролетевшего года, с момента встречи с Вадимом. Взглядов, прикосновений, улыбок, споров, ссор и чувственных ласк было много, даже слишком много, чтобы их никогда не забыть, и в тоже время, так мало - не насытиться.

- Всё будет хорошо, правда? - тихо спросила она в наивной надежде, что Вадим уберет все ее тревоги.

- Учитывая, что ты связалась с женатым мужиком, у которого есть проблемы с алкоголем, ему не дают спокойно жить так, как хочется, то... Если я скажу, что будет, ты поверишь? - он хмыкнул, тем самым заставляя сердце Ксении кровоточить в груди.

- Нет, не поверю.

- Тогда у тебя есть шанс сделать всё хорошо, Ксеня.

- А я хочу, чтобы мне было хорошо, но рядом с тобой, - упрямо повторила она, понимая, что сладкий сон закончился, пора возвращаться к серым и унылым будням, которые у нее были до встречи с Вадимом.

- Ну тогда всё будет очень плохо, - Метлицкий щелкнул зажигалкой, разгоняя летнюю ночь на пару секунд. Пламя погасло, и рдяный огонек тлеющей сигареты теперь стал единственным светом на ночном пляже, кроме звезд-иголок, искрящихся в вышине.

- Я ж не светлый принц, Ксюха, и ты это знаешь. Я хочу сделать одну правильную вещь - отпустить тебя, пока совсем не стало поздно.

- Я не уйду! - воскликнула Ксения. - Вадим, я хочу остаться с тобой, и будь что будет. Не играй в благородство, прошу. Это не твой образ. Я сама выбрала, как мне жить.

- Я тоже выбирал. И до чего я докатился? - горько усмехнувшись, сказал он. - Ксень, я хочу, чтобы ты жила, а не существовала - детей рожала, мужу борщи варила. Я не могу это принять, да и поздно уже менять что-либо. Не дадут мне и тебе жить спокойно вместе. - Вадим замолчал, делая глубокую затяжку. Затем будничным тоном добавил: - Анька про тебя знает. Я когда в Милан ездил этой весной, совсем потерялся, где я и с кем, ее твоим именем назвал.

- Что? - девушка встрепенулась, ощущая, как медленно проваливается сквозь землю.

- А ничего. Поняла она всё, но сказала: "Делай, что хочет, но на развод не надейся". Она хочет войти в историю, будучи моей женой, - Вадим выбросил сигарету, поднялся, принялся одеваться. - Носится с тем, что когда-то мне помогла, не вышвырнула к чертям, хотя могла бы легко это сделать. Даже книгу мемуаров писать надумала. Льстит ей, что замужем за скандалистом, которого на Западе ждут с распростёртыми объятиями. Только не уеду, пусть не надеются. Анька же... Она намеревается приехать в Москву, устроить скандал такой, что меня выпрут из страны так, что даже вслед платочком помашут и вздохнут облегченно. Чертова кукла! Кармен, мать её!

Ксения очень жалела, что не может видеть его лица. Девушка торопливо надела пляжное платье, расправила его кое-как и вновь села на место, ожидая, что Метлицкий продолжит разговор, который никогда прежде у них не возникал. Он опустился на камни рядом с ней, и Ксения обхватила его руками, прижалась к груди, принялась слушать размеренный стук сердца, который всегда действовал на нее успокаивающе.

- Вадим, прошу, позволь мне быть рядом, пока я не надоем тебе, - пробормотала она.