Лабиринты

Между тем точка невозврата давно была пройдена. Генеральная дирекция железных дорог, чтобы не терять контроль над страной, должна иметь возможность передвижения, без движения армия железнодорожных служащих не может осуществляться власть. Сначала они разъезжали по стране на внедорожниках, которые закупали в автомобильном государстве, бензина-то у них хватало; потом Генеральная дирекция железных дорог построила автодороги для своих, народу пользование ими строго запрещалось, по дорогам проехали первые лимузины класса люкс, следом – служебные машины, которых становилось все больше, и наконец состоялась первая встреча в верхах. Не столько в силу политической необходимости, а скорей из-за своего рода политической ностальгии. Генеральный директор железных дорог мечтал снова ездить на поезде, глава Автодора мечтал снова сесть за баранку, рельсы железнодорожной страны были забиты поездами, автотрассы автомобильной страны – автомобилями, короче говоря, генеральный директор железных дорог и глава Автодора заключили соглашение: в течение одной недели глава Автодора может ездить на автомобиле по железнодорожной стране, а генеральный директор железных дорог в течение одной недели – ездить на поезде по автомобильной стране. Они встретились на границе, обменялись вежливыми речами, затем генеральный директор железных дорог поехал на поезде по автомобильной стране, а глава Автодора – на автомобиле по железнодорожной стране.

При следующей встрече генеральный директор железных дорог в шутку назвал главу Автодора генеральным директором железных дорог, а глава Автодора, не растерявшись, назвал генерального директора железных дорог главой Автодора. Их поездки – одного по железной дороге, другого на автомобиле – сделались регулярными, вскоре в них стали принимать участие заместитель генерального директора железных дорог и заместитель главы Автодорожного управления, затем директора железных дорог и начальники отделений Автодорожного управления, затем и прочие чиновники. Через некоторое время половина всех железнодорожных чиновников находилась в автомобильной стране, а половина всех автодорожных чиновников – в железнодорожной стране. И наконец железнодорожные пути двух стран объединились, в связи с необходимостью транспорта атомных бомб, и тогда атомные бомбы одной страны вскоре очутились в другой – и наоборот, так что баланс устрашения не был нарушен.

Однако со временем даже население заметило признаки нового мышления. Правда, все громче звучали призывы перейти наконец к чистому железнодорожному или к исконному автомобильному мышлению, но в обеих странах уже воцарилось глубоко наплевательское отношение к какой бы то ни было идеологии, в железнодорожной стране спекулянты сдавали в аренду вагоны третьего и даже второго класса, и даже открылся шикарный кабак «Вагон-ресторан класса люкс», а в автомобильной стране по долинам между гор автомобильного лома резво побежала первая конка.

Свобода и справедливость – дополняющие друг друга понятия, невозможна ни свобода без справедливости, ни справедливость без свободы.

Смерть Сократа