Лабиринты ада

Осознав, что последует за этим, я, как ошпаренная, соскочила с кровати, отчаянно желая прикрыться, и рванулась к халату, висящему на спинке кресла. Визард перехватил меня на полпути к цели, подняв в воздух, как сверток, бросил на кровать, где прижал мои руки у локтей, пришпиливая неподвижно к ложу. Я попыталась вырваться, хотя и понимала бессмысленность своих действий.

Чтобы усмирить меня, Вир отпустил мои руки и, грубо прижав к себе, погасил крик яростным поцелуем. Я едва не задохнулась и, желая избавиться от ненавистной ласки, впилась зубами в насилующий рот.

- Я принимаю твои правила игры, - голос Визарда сочился чувственным обещанием.

Его низкий рокочущий звук заставил меня вздрогнуть, словно по коже пробежало пламя. Он приник к маленьким вишенкам сосков опаляющим, жаждущим ртом. Каждое движение его языка, порождало электрические разряды по всему моему телу. И я с трудом удержала дрожь, потому что предпочла бы видеть его неистовую ярость, чем эту притворную ласковость. Однако внешне ничем не проявляла свои чувства, неподвижная, купающаяся в своем страхе.

Не ощутив никакого отклика с моей стороны, мужчина поднял голову. В его взгляде промелькнуло легкое удивление. С порочной ухмылкой он облизал губы.

Пользуясь его минутной растерянностью, я предприняла новую попытку вырваться, силясь выскользнуть из-под тяжелого крупного тела. И тут же была вжата в поверхность кровати, придавленная им, ощущая животом твердый горячий стержень, свидетельствующий о силе его желания. Вир снова ухмыльнулся и покачал головой. Он опять играл со мной, как матерый кот крысолов с беззащитным мышонком, чуть отпуская, давая возможность поверить в возможность освободиться, а затем снова загоняя в угол. Ему это лишь добавляло остроты ощущений

Он выжидал, позволяя свыкнуться с мыслью о невозможности избежать соития, давая время успокоиться. Словно, молчаливо предлагая расслабиться и получить удовольствие.

Ощущая под ладошками его мощную, рельефную мускулатуру, поигрывавшую при каждом движении, я и в самом деле ничего не могла поделать с природой. Умопомрачительный запах его кожи сводил с ума. Жаркое, обжигающее возбуждение поднималось из глубины моего естества, заставляя мозг не вмешиваться и отдаться на волю инстинктов. Дыхание перехватило. Невозмутимость Вира пугала, раздражала и возбуждала одновременно. Я казалась себе одним сплошным оголенным нервом.

Я знала, он чувствовал меня. Меняющийся ритм сердца, каждый вздох и перемену настроения. Он видел, как расширились мои зрачки, и мимолетное выражение превосходства мелькнула на его лице. Наклонив голову, он взял мой тугой напрягшийся сосок в рот и стал жадно, ритмично сосать его, разжигая болезненное вожделение, добиваясь контроля над всеми моими чувствами. Полный решимости подчинить своей воле он медленно вошел в меня, проникая все глубже и глубже и заставляя мучительно ощущать каждый дюйм его мужского достоинства. Это доводило до безумия.

Его горячие губы вели меня к высшему блаженству. Никаких ограничений. Никаких барьеров. Чистая, грубая похоть, объединявшая обоих. Откинув голову, я застонала: не имея сил более сопротивляться. Тело беспомощно отдалось на волю его умения.

Он кончил, но при этом не издал ни звука. Тело его содрогалось, челюсти были сжаты, черные глаза прожигали насквозь. Оглушенная, я отчаянно глотала воздух, тело билось в судорогах наслаждения, а сознание, улетев далеко, слабо протестовало: так не должно быть, это неправильно. Эта дикая животная страсть оставляла вяжущий, горьковатый привкус, как что-то несуразное, неподвластное моей воле.

Полностью обнаженный Визард нагло развалился на кровати, демонстрируя все великолепие своего мужественно красивого тела с внушительным агрегатом между ног, все еще пребывающем в боевой готовности. Девушка вскочила, плотно запахнув одежку, потуже завязала пояс и испепеляла его взглядом, горящим ненавистью и презрением, бурлящим в ней, выжигающим изнутри и стремящимся вырваться наружу потоками брани. Но она молчала, по опыту зная, чего ей это будет стоить.

Мужчина ухмыльнулся. И в этой его кривой улыбке сквозили надменность, чувство превосходства и еще не ясно выраженная угроза, заставляющая девушку почувствовать всю нелепость и тщетность своего противостояния.

Глава 9.

- Это твое задание, - сказал Вир, положив передо мной фотографию. - От того, как ты его выполнишь, зависит твоя дальнейшая судьба.

Сказал это так просто. Обычным будничным тоном, словно, моя судьба была чем-то незначительным, совсем ерундовым вопросом. Скорее всего, для него так оно и было. И в чем именно состоит это самое мое задание: уточнять не требовалось. Глупо было бы надеяться, что он начнет с чего-то совсем простого. Я давно уяснила: Визард не разменивается по мелочам. И снисхождения от него ждать не стоит. Никаких человеческих чувств - ни жалости, ни милосердия. Кто он? Я в который раз задавалась этим вопросом. Но подспудно ощущала - было в нем что-то пугающее до жути, до одурения. Что-то настолько страшное, что выяснять это пропадало всякое желание.