Лабиринты чести 3. Иллюзия исповеди справедливости

– А горячим ты предлагаешь быть мне? Укроти свои фантазии. Это сейчас несвоевременно. Может испугать главного нашего с тобой героя. Я обещаю помочь тебе потом с этой бандой. Кто ведет следствие по Беспалову?

– Подполковник Носкова. А что? – спросил Павел.

– Очень хорошо! Передай нашей красавице Ольге, что я лично буду ее помощником и понятым. Я ее прекрасно помню, она толковый следователь, все поймет. Кстати. У нее прекрасное хобби!

– Какое? Я не знал! Все ты про всех знаешь! Видать на пенсии делать нечего и суешь свой нос везде. – недовольно ответил Павел. – Ладно. Кину клич стукачам, что вся наша затея сделана для банды Беспалова. Сразу сольются! Но ты обещал!

– Хорошо! Поехали к Шефу. К генералу. – закончил Матвей.

Уже в кабинете генерала друзья пили чай с баранками. Атмосфера была не официальная и все чувствовали себя расслаблено.

– У меня есть одна мысль. Предлагаю показать Виртанену эти часы. – сказал Матвей.

– Ты лично к нему собрался приехать? – спросил Павел.

– Нет, конечно. У моего дяди есть выставочная галерея, где красуются его картины. Вместе с этим он имеет небольшую коллекцию разных часов, которые также там представлены. Надо сообщить прессе о том, что найденные мной часы будут там показаны публике.

– И ты думаешь, Виртанен клюнет? – спросил генерал.

– Конечно! И мало того. Он приедет сам их посмотреть! А чего ему бояться, он и так мотается по России. – сказал Матвей.

– Правильно. Вначале часами будет интересоваться не он. А тот, кого Виртанен отправит. А за тем появится и сам, предлагая купить часы за любые деньги. – высказался Павел.

– А зачем ему выкупать часы? Ведь Матвей объявил, что отдаст их семье владельца даром. – спросил генерал.

– А за тем, что лишняя известность ему в России не нужна. Он и марку то будет покупать через аукцион.– ответил Павел. – Я не думаю, что Виртанен будет рисковать с маркой. Хотя если это подделка, он вообще не будет заморачиваться.

– Не подделка. Это настоящая Шведская марка девятнадцатого века. Сегодня утром мне принесли отчет о ней. Ознакомьтесь. – предложил генерал.

– А почему Вы об этом мне не сказали? – с удивлением спросил Матвей.

– А чтобы это поменяло? – спросил его генерал. – Мне кажется, Виртанен все равно хотел бы ее получить.

Матвей немного насупился и стал читать отчет. Первым прочитал Павел и вскочил со стула.

– Десять миллионов долларов? Эта марка стоит десять миллионов долларов? Ни чего себе находочка! Что тебе так всегда везет? – уже обращаясь к Матвею, спросил Павел.

– И теперь Виртанен скоро поймет, что марку просто так он не получит. – произнес Матвей.

– Он не узнает стоимость марки пока она у нас. Не беспокойся. Как вы понимаете, в мире была только одна такая марка. Эта же, вполне могла быть подделкой. Виртанену в первую очередь нужна историческая ценность его фамилии, а во вторую – цена вопроса. – спокойно сказал генерал Истоминов.

– Правильно. Давайте мутить с выставкой. А с дядей Женей я договорюсь. – закончил Матвей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Матвей вернулся домой так же тайно как уезжал. В доме пахло ванилью и свежей выпечкой. На кухне на столе томились под полотенцем свежевыпеченные кексы. Матвей оглянулся по сторонам, чтобы не видела Наташа, и отщипнул кусочек. Не донеся его до рта, вошла Наташа и сказала:

– Не воруй негодник! Это не для тебя! Хочу угостить журналистов. Они с утра пашут со своими репортажами около нашего дома.

– Я думаю, что ты, дорогая моя, ошибаешься. Настоящие журналисты уже давным-давно в своих редакциях. А это – друзья генерала Истоминова Андрея Владимировича, либо Павла. Они, таким образом, контролируют и охраняют наш быт. Тем не менее, сходи, угости, служивых. Но оставь и мне полакомиться!

Матвею позвонили на телефон спецсвязи. После короткого разговора по телефону он вышел на улицу и впустил гостью. Ею была подполковник юстиции Носкова Ольга Алексеевна, одетая по-граждански и с микрофоном в руке.

Ольга была очень не довольна отменой операции по поимки «Беспалого», но заручившись лично поддержкой Матвея, угостилась последним кексом с цветочным чаем, мило улыбнулась и уехала вместе с «журналистской бригадой».