Лабиринты Гипербореи

Всхлипывание прекратилось. Мысли о родителях не ушли, они отступили в тень, не мешая думать о другом. А почему, собственно, все решили, что вернуться в то время нельзя совсем? Подумаешь, первая попытка не удалась! Надо делать вторую, третью, четвертую, пока не получится. Папа всегда говорил, что сдается только слабый духом. У него на экране компа девиз написан: «Нет невозможного, есть труднодостижимое».

Нет невозможного… Нет невозможного…

Солнце светило в щеку. Славка прикрыл глаза ладонью, откачнулся от «Сундука». Надо же, так и уснул, сидя! Он решительно встал, через голову стянул сумку. Сделал коротенькую зарядку. Осторожно подошел к самому краю, глянул вниз. Только пятна кострищ вокруг глубокой воронки напоминали о ночной неудаче с возвратом. Ни единой живой души. Лишь вдали, на поле копошились маленькие фигурки. Скакал одинокий всадник, вдоль опушки разбредалось стадо.

Жизнь Затулья шла своим чередом. Пора и Славке занимать отведенное ему место в этом мире. Может быть, навсегда. Но лучше – ненадолго. В конце концов, безвыходных положений не бывает. Надо поискать выход в свой мир!

Глава 15 Хозяева леса и воды

Славка второй день трудился в семье Ждана. Четверо младших сестер спали в горнице, а он и рус предпочитали сеновал. Остатки старого сена еще хранили сухой травяной запах, приправленный пылью и мышами. С первыми петухами родители парня поднимались, начинали греметь посудой, хлопать дверями. С мычанием и блеяньем домашняя скотина примыкала к общему стаду. Завтрак – вчерашняя каша, сметана, ломоть хлеба. И все отправлялись на покос. Кроме малявок пяти– и шестилетнего возраста. Эти пололи и поливали грядки.

Подвода поскрипывала, погромыхивала, доставляя косы и косарей на очередной луг. Там они выстраивались уступом и врезались в росистую высокую траву. Славка шел последним – у него получалось плоховато. Коса не спешила подчиняться – она своенравно завышала высоту среза или же втыкалась в землю. Причем с разбега, заставляя мальчишку спотыкаться, выдергивать её, спешно обтирать кромку травяным жгутом.

Сегодня роса сошла с травы слишком рано – день выдался жаркий и ветреный. Ворон, отец Ждана, коренастый, смуглолицый, добил прокос до конца, отступил в сторону:

– Парни, мы ворошить останемся. В такую сушь с ветерком сено мигом подвянет, глядишь, завтра и соберем. А?

– Батя, сегодня никак не могу, – прямо глядя Ворону в глаза, отказал сын, – меня старшим поставили, недорослей учить. Завтра – да, мы твои…

Махнув рукой, отец снял соломенную шляпу, смахнул пот, отвернулся, бормотнув:

– Нахлебники. И ты и твой воевода!

Мать ничего не сказала, тихонько отступила, утираясь концом головного платка. Дочки вороновы закончили, напились, легли в тень. Славка постарался, удачно сделал последний замах – трава красиво легла полукругом. Жаль, никто не увидел и не оценил. Ждан сделал знак следовать за ним. По примеру наставника уложив косу в подводу, Славка с удовольствием принял большой кувшин, тоже хлебнул квас через край.

– Отдыхай, мне подкопённик новый сделать надо, – рус вытащил топор, пошёл приглядывать подходящее деревцо.

А в кустарнике, совсем рядом с подводой, что-то ворохнулось. Мальчишка пригляделся – не волк ли? Но листья раздвинулись, обрисовался знакомый силуэт, приметное лицо улыбнулось навстречу.

– Леший! Ты и здесь бываешь?

Лесовик закивал, негромко застрекотал, зацокал. Славка отчетливо различал слова, только не понимал их, вот беда! Но старого знакомого следует угостить, как же иначе? И мальчишка бросился к подводе, развязал узел с обедом, отделил перочинным ножичком ломоть. Точнее, краюху, самую поджаристую, с хрустящей корочкой – как для себя выбрал.

Приняв кусочек хлебца, леший с нескрываемым наслаждением вцепился в него крепкими зубами. Прожевал откушенное, причмокнул. Благодарно кивнув Славке, скрылся в кустах. Улыбаясь, мальчишка направился к Ждану, уже закончившему своё дело. Позади застрекотало, зацокало.

– Что?

К обернувшемуся Славке спешил леший. Держа во рту недоеденный хлебушек, он протягивал вперед сложенные горстью смуглые ладошки.

– Что это? – Удивился мальчишка.

– Бери, не бойся, – подсказал Ждан, – он худа не сделает. Бери.

И точно, в подставленные руки посыпались кедровые орешки. Сухие и чистые, крупные, один к одному.

– Вот это да! Спасибо. Откуда?

Цокот и стрекотание рус перевел лаконично:

– Старые белкины запасы, – и удивленно заметил, когда леший скрылся, словно растворился в подлеске. – Да он тебя за своего признал, однако! Орехами одаривает. Нечасто такое бывает.

Славка не успел загордиться, как последовала команда:

– Двинулись. Ополоснемся в реке.

Мышцы уже не болели, бежалось легко. Длинноногий Ждан выбирал путь, а мальчишка нёсся следом. На ходу вопросы и ответы укоротились, но разницу между дружиной и ополчением Славка понял. Наглядно представил себе Ворона, скачущего с поднятой саблей. Нет, вооруженный Скитан выглядел намного убедительнее и страшнее!

– Нахлебники-то почему?