Лабиринты любви (СИ)

-Ты думаешь, что я...,- захлебывается слезами,- я не брала,- пощечина. Я ударил её.

Она почти беззвучно падает на пол от пощечины, накрывая щеку рукой. Дрожит, тихо плачет.Трясется. А мне её не жалко, она сделала мне больнее, она убила меня.

-Ты думала, что я не узнаю об этом?,- наклоняюсь,- думала, что дальше продолжишь прыгать, то на него, то на меня? Думала, что я буду терпеть это? Не узнаю?

-Да про что ты говоришь?,- крича подскакивает. Еще одна пощечина. Она заваливается на комод, жмурясь от удара, скатывается на пол.

-Я тебе сейчас говорю, а ты слушаешь,- пауза, делаю вдох,- ты собираешь свои шмотки, и валишь из моей жизни, из города, и я тебя больше никогда не вижу. Хуй с деньгами, просто вали и никогда не возвращайся,- говорю громко, на каждом слове она вздрагивает. Грудак щемит, а на на глазах скапливаются болезненные слезы. Будто в глаза песок.

-Встала,- кричу я, поднимая её за локоть. Она тянется безжизненным телом и становится на ноги, немного сутулясь,- ты меня услышала?

-Почему ты так?,- смотрит на меня, слезы скатываются по её щекам, капая крупными каплями на её блузку,- почему?,- я морщусь, стараюсь не смотреть на нее, ухожу на кухню, доставая из шкафчика сигареты и коньяк, а она идёт за мной,- ответь,- пауза,-пожалуйста,- просит.

-Почему?,- оборачиваюсь на нее,- я поступаю еще слишком хорошо с такой, как ты, просто вали,- подкуриваю.

-Мы же хотели семью,- бьет в сердце. Выстреливает.

-Семью?,- оглядываю её с ног до головы,- семью от шлюхи я точно не хотел,- я хотел семью с той Ангелиной, которая была у меня.

Она смотрит на меня пару минут, пять, десять, разворачивается и уходит. Курю одну, затем следом вторую, третью. Заливаю все коньяком, чувствую, как сжимается сердце.Слышу, как она тихо передвигается в спальне, слышу, как она собирает вещи.А я стою и смотрю на город, потихоньку зажигаются огни, которые растягиваются в кляксе. Шаги, она сзади, я знаю. Чувствую.

-Гордей, пожалуйста,- оборачиваюсь и вижу её с сумкой, с той которой я её забрал к себе. Явно не для того количетва одежды, которая у нее появилась. Ну ничего бабок хватит, дадут.

-Закрой рот и вали,- зажмуриваюсь,- я не хочу больше никогда тебя видеть,- смотрит, сгорбившись стоит на том же месте,- вали нахуй из моей жизни.

-Это правда, что ты поспорил на меня?,- задает. Откуда узнала, или же знала с самого начала?

-Правда,- сразу отвечаю, а она молчит,- и выиграл, ноги ты раздвинула быстро, а теперь вали,- и она уходит, тихо захлопнув дверь. Смотрю в окно, как она хромая идёт за угол, где пропадает навсегда для меня.

Быстрым шагом иду в комнату и вижу, что гардеробная полна её вещей, ноутбук стоит, телефон лежит, украшения, которые я подарил тоже сняты, она оставила их на тумбочке. В ванной тоже много её бутыльков, сгребаю все и сваливаю на на кафель, разбивая. Запахи смешиваются в один приторно сладкий, а я скручиваюсь в позе эмбриона и плачу.

Господи, за что?....

Глава 40. Лина

Под ногами мокро от луж, сумка насквозь промокла, как и я. Ощущение, что сердце не бьется вообще. Поясница отдано жуткой болью по всему позвоночнику.

За что? За что? За что?

Сто раз этот вопрос возникает в голове, почему он так со мной? Неужели я ему так быстро надоела? Он кричал про измену, но ведь он знает, что он для меня был первым. Почему?

Пробегая улицы, одну за другой, я не перестаю плакать, просто кричу. Хочется волосы рвать от боли…

За что он так? Ведь я его любила… Я любила его больше жизни.

«Семья от шлюхи»,- эхом отзывается в голове. За что? Спор, спор на меня. На человека. Как так можно.

Пробегаю парк, ноги уже еле двигаются, низ живота болит, а спина не выравнивается. Рука сильно затекла от тяжелой сумки. Я не взяла ничего, все оставила. Мне не нужно, я ушла с тем, с чем пришла. Вижу окна бабушки, забегаю в подъезд, блузка неприятно липнет к телу, делая холодно. Стучусь в дверь, а когда она открывается, я просто падаю.

-Господи, Лина,- голос бабушки слышится где-то далеко,- внученька, что с тобой?,- я не могу ответить, я не могу дышать. Помогите мне. Мой ребенок,- Витя, помоги мне,- чувствую, как чьи-то теплые руки поднимают меня.

-Девочка, дыши,- слышу мужской, приятный голос,- её кто-то бил,- мой ребенок, болит, у меня все болит,- у нее кровь, срочно скорую.

А дальше туман, слышу, как плачет бабушка, как её успокаивает мужской голос, как меня везут куда-то. И холодно, очень холодно. Легкие сдавливает, тело горит огнем, не хватает сил, чтобы дышать. Каждый вдох отдает болью в сердце, что со мной? И приваливаюсь. Тьма.

-Она открывает глаза,- голос Светы. Она здесь, рядом,- Линь, ты здесь, смотри на меня,- открываю глаза и вижу светлую комнату. Большое окно, жарко, сейчас лето. Вижу испуганную Свету, она держит меня за руку. Ребенок.

-Как,- горло пересохло и саднит,- где,- я не могу договорить.

-С ребенком все хорошо, все хорошо,- меня отпускает и я снова проваливаюсь. Мой доченька. С ней все хорошо.

Открываю глаза и меня сразу хватает рука.